а регулярная часть Красной Армии. По-моему, пусть поговорят. Нам надо выиграть время. Товарищ Сергей! Выходите на переговоры!
– А что я им скажу? – сразу оробел Серега.
– А что хочешь, то и мели. Ты лясы точить здоров, – усмехнулся Пашков. – А нам, товарищи, надо приготовиться к отражению атаки. Не зря затеяли они эту волынку. Глядите в оба. Приготовьте гранаты!
Серега поправил гимнастерку, вышел из пещеры навстречу белякам.
– Чего надо? – громко спросил он.
– Я буду разговаривать только с командиром, – предупредил хорунжий.
– А он отдыхает, – ответил Серега.
– А может, убит? – сощурился хорунжий.
– У самого-то у тебя, дядя, синяк под глазом, – усмехнулся Серега. – А наш целехонек. Говорю – отдыхает!
– Тогда пусть выйдет тот, кто у вас старший, – потребовал хорунжий.
– А у нас все старшие. Вот я и вышел, – объяснил Серега.
– В таком случае мы предлагаем вам сдаться! – объявил хорунжий.
Как ни был зубаст Серега, но, услыхав такое, замолчал. Вроде бы даже опешив.
– И чего бы это вдруг нам сдаваться? – обескураженно развел он руками.
– Ваше положение безнадежно. И дальнейшее сопротивление бесполезно, – сказал, как отрубил, хорунжий.
Серега недоверчиво покрутил головой.
– Чудно получается. У нас потерь почти нет. А ваших эвон сколько кругом валяется, – сказал он и обвел поляну, словно подсчитывая убитых прищуренным взглядом. – И добавил: – А еще полезете, еще столько наколотим.
Хорунжий понял, что над ним просто издеваются.
– Если мы возьмем пещеру штурмом, пощады не будет никому, – сказал он.
– Мы так и думали, – ответил Серега. – Но все ж, пожалуй, надо сказать об этом нашему командиру… Так что ты, дядя, подожди тут малость…
Он не знал, о чем еще говорить с беляками, и решил таким способом потянуть время. Дескать, пока пойду к своим, пока посоветуюсь, пока вернусь… Как, впрочем, не знал и того, что пока велись эти переговоры, белые тоже зря времени не теряли. Поручик собрал подчиненных командиров и коротко объяснил им задачу. Солдаты унесли ящики с динамитом на карниз. Там приготовили из взрывчатки три заряда. Положили их на доски. А доски подвесили на веревках на уровне пещеры. Красные, естественно, ничего этого видеть не могли. А белым оставалось лишь поджечь бикфордовы шнуры и втолкнуть заряды шестами в глубь пещеры.
Пашков похвалил Серегу:
– Здорово треплешься. Молодец.
– А чего дальше-то говорить? – смутился Серега.
– Узнай, что они нам пообещают, если мы сдадимся. Ну и поругайся как следует, – посоветовал Лузгач.
– И вообще, попроси время подумать, – добавил Пашков. – Должна же подойти подмога!
– Понял! – обрадовался Серега. Но лезть через баррикаду снова ему уже не пришлось. Получив команду, парламентеры неожиданно ушли с поляны.
– Вот и конец перекуру, – провожая их взглядом, сказал Пашков.
– Вот и начнем, – сказал поручик и поджег шнур первого заряда. Голубоватый дымок пополз по шнуру к динамиту. Поручик не торопясь начал отсчет: – Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Каждое вслух произнесенное двузначное число равнялось секунде. За каждую секунду шнур сгорал ровно на сантиметр. Весь шнур был рассчитан на полминуты. Поручик воочию желал убедиться в том, что шнур не отсырел и горит нормально. Кроме того, ему хотелось до предела сократить время нахождения заряда в пещере. Ведь мало ли как могли обезвредить его защитники пещеры…
Досчитав до тридцати, поручик поджег шнур второго заряда. А досчитав до сорока, громко скомандовал:
– Давай!
Солдаты подхватили рогатинами как ухватами первый заряд и ловко сбросили его в пещеру. Спустя несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Он разметал часть баррикады. Скалистый свод пещеры вздрогнул, как при землетрясении. Грохнул второй взрыв. За ним третий. Это был сигнал начала штурма. Есаул Попов выстрелил из нагана в воздух и погнал солдат вперед.
Белые влетели в пещеру как звери. Держа винтовки наперевес, с перекошенными от злобы лицами, они готовы были стрелять и колоть каждого, кто окажется у них на пути. Но неожиданно в пыли и дыму, наполнивших пещеру после взрывов, в глубине ее буквально наткнулись на другую баррикаду и попали под губительный кинжальный огонь пулеметов. В ход с обеих сторон пошли гранаты. Дело дошло до рукопашной…
Глава 19
Как ни старался доктор нахлестывать коней, расстояние между погоней и беглецами сокращалось с каждой минутой. Тащить двуколку с седоками на подъем было нелегко. Кони явно устали. На боках у них висела пена.
– Вон же, вон перевал! – подбадривал Прозоров друзей. – Дотянем!
– А что перевал? – мрачно спросил Сурен. – Действовать надо, доктор. Действовать.
Он загнал патрон в патронник и попросил доктора:
– Наверху, на повороте, подожди меня немного.
Сказав это, Сурен спрыгнул с двуколки и залег у края дороги над обрывом. Дорога внизу проходила прямо под ним. Не вся, конечно, а лишь небольшой ее участок. Сурен знал, что Мещерский и его солдаты галопом проскочат его минуты за две. Но и это время можно было использовать как надо… Ждать пришлось недолго. Белые выскочили из-за камней плотной группой. Они скакали, припав к седлам. Сурену сверху хорошо были видны их спины. Сурен прицелился и выстрелил. И тотчас солдат, в которого он целился, распрямился, взмахнул руками, словно собирался взлететь, и, опрокинувшись на спину, вывалился из седла. Вторым выстрелом Сурен снял с коня еще одного преследователя.
Группа Мещерского снова скрылась за камнями. А эхо выстрелов долго еще гремело в горах.
«Поздно, однако, мы их заметили. Раньше надо было ложиться в засаду, – подумал Сурен. – А теперь уже не остановишь».
Он поднялся со своего места и начал карабкаться вверх. Камни сыпались у него из-под ног. Ему пришлось хвататься голыми руками за колючий кустарник. Но он успел выйти на дорогу даже немного раньше, чем примчалась двуколка. Ашот и Женя помогли ему забраться в двуколку. Руки у него были ободраны, в крови. С лица градом катился пот. Но глаза сияли.
– Их уже только восемь, – сказал он.
Дорога сделала еще один вираж. И снова Сурен выпрыгнул из двуколки и залег за придорожным камнем. Но эта новая позиция была не столь удобной, как первая. Да и он еще, весь дрожа от напряжения, не успел отдышаться после того, как вскарабкался на кручу. Теперь преследователи появлялись перед ним только по одному, на короткий момент. Пролетали в облаке пыли, распластавшись в воздухе, как птицы, и скрывались за отвесной скалой.
Двух первых появившихся в его поле зрения беляков Сурен пропустил. В третьего выстрелил. Но промахнулся. Четвертого и пятого тоже пропустил. В шестого выстрелил. И снова промазал.
– Шайтан! – прохрипел он от обиды и злости на себя. – Ты годишься только на то, чтобы тебя сожрали шакалы!
Он выстрелил в седьмого. Но беляков словно заколдовали. Пуля снова ушла куда-то в сторону. Сурен вскочил, отвел затвор назад. Но в магазине уже не было патронов. И в этот момент снизу прозвучал ответный выстрел. Один-единственный. Сурена резко ударило в плечо. Винтовка выпала у него из рук и полетела в обрыв. А из-под пальцев левой руки, зажавших рану, потекла горячая кровь. Сурен посмотрел вниз, на дорогу. Но там никого уже не было. Беляк выстрелил и поскакал вслед за своими. А Сурен, закусив
