грядкам бывшего огорода, двигалась колоритная группка. Двое ребят-захватчиков в ка муфляже грубо толкали перед собой худенькую, смуглую девчонку с растрепанными темными волосами, в цветастом некогда платьишке. Она повернула в сторону непрошеных гостей заплаканное, сморщенное лицо, глянула и сразу отвернулась. Нижняя губа у нее была разбита и кровила.
– Давай, давай! – Захватчик подхватил ее под руку и почти поволок через двор.
– Во, а ты, Полевой, расстраивался! – весело хмыкнул Макеев, сбивая фуражку на затылок. – Пымали воровку, орлы наши, на раз! Оп-паньки!
Андрей, не разделяя оптимизма Макеева, решительно пошел за захватчиками. Девчонку, то и дело порывавшуюся бежать, под руки вели к уазику.
Вдруг Андрей увидел Анну. Она стояла рядом с их машиной, с ребенком на руках – видно, не могла отлепиться от него даже на минуту – и, вздернув подбородок, наблюдала, как пакуют в уазик черненькую. Девчонка, заметив Анну с ребенком, попыталась в очередной раз вырваться. Захватчики принялись запихивать ее в машину, девчонка разразилась невнятными ругательствами, почти шипела. Анна, чуть покачивая драгоценный сверток, с презрением смотрела на побежденную соперницу. Участковый вел к уазику и тетку постарше.
– Все! Поехали Ваньку кормить, – сказал Андрей, проходя мимо жены.
Анна подчинилась, и они молча сели в машину. Мимо проехал уазик, Андрею показалось, что за пыльным задним стеклом мелькнуло смуглое, узенькое лицо с отчаянными черными глазами.
– Мне кажется, я знаю эту девчонку, – тихо сказала Анна.
– Весьма возможно, – почти спокойно ответил Андрей, разворачиваясь.
Он оглянулся, чтобы посмотреть, где находится полковничий «вольво», и увидел сосредоточенное лицо Анны.
– Но не могу вспомнить откуда, – пробормотала она.
– Если это действительно Ванюшкина биомать, ты могла видеть ее в больнице. Вы же там одновременно кантовались.
Андрей рассчитывал почувствовать облегчение, эта перемена настроения Анны к худшему его разозлила. Вот, все закончилось, Ваня едет домой. Что за новые проблемы! Пусть с этими голодранками органы разбираются!
– Нет, не то… Тогда бы я сразу вспомнила.
– Она могла выслеживать тебя в городе, потом на даче, вот и попалась на глаза. Просто тогда ты не обратила на нее внимания.
– Нет, нет, все не то… Но я обязательно вспомню.
Они уже выехали к шоссе и встали у первого светофора.
– Андрюшик, а давай поедем в больницу? – неожиданно предложила Анна.
– Ты что – плохо себя чувствуешь? – оглянулся он.
– Нет… Просто я боюсь Ваню домой везти… после этой грязищи. Можно? Ты с Машей справишься? Мы там… ненадолго.
– Конечно, почему нет… Я уже опытный отец. И Валя поможет.
«Вызову тещу любимую с дачи, в конце концов».
– Да, да, – словно услышала его мысли Анна. – Ты всегда все правильно делаешь.
Андрею не слишком понравилось замечание жены, но события этих дней вообще были не слишком приятными.
Было уже темно, когда Анну удалось определить в платный стационар. Дома Андрей застал Валю, странно, непривычно смотревшуюся в их домашнем интерьере.
– Ох, Андрюш!.. А ты чё один? – спросила она испуганным полушепотом, когда он ввалился, едва живой, в прихожую.
– Аня с Ваняткой пару дней побудут в больнице.
– Ох ты! – округлила она глаза.
– Профилактически, – пояснил Андрей. – Мы его с такой помойки вытащили!
Валя суетливо перекрестилась несколько раз, что-то шепча.
– Чего Маня делает?
– Спит, чего ж еще. Время-то десять.
– А я и не заметил… Валь, посиди еще пять минут? Я хоть душ приму.
– Давай, Андрюша, давай! Это уже не в счет. Я Михал Юричу позвоню? Он переживает очень.
Маня крепко спала, аккуратно, но не так, как обычно, перепеленутая. В доме было тихо, только доносился через балкон слабый шум улицы.
Ложась в гостиной, Андрей успокаивал сам себя – все закончилось. Все кончилось хорошо… Или почти кончилось, или почти хорошо. Завтра или послезавтра он привезет домой Анну с Ваняткой, и вот тогда все будет совсем хорошо, как и было. Или даже лучше.
Заснул он, не коснувшись головой подушки.
К Анне его пустили только во второй половине дня. Собственно, это она разрешила ему приехать после двух. Окна дорогой одноместной палаты выходили в парк и были открыты. Анна, когда он вошел, сидела у окна в кресле. Ванюшка, как водится, дрых без задних ног.
– Ну чего – как вы? – наклоняясь, чтоб поцеловать жену в височек, спросил Андрей.
– Ничего, врачи говорят – он только в весе потерял.
– Ну, это-то с его аппетитом быстро наверстаем! – беззаботно махнул рукой Андрей. – Ты сама как?
Анна не ответила, снова отвернувшись к окну. Не похоже, чтобы благополучное возвращение сына ее сильно развеселило.
– Ты сядь, пожалуйста, Андрей. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
– Господи, Аня, что опять не так?!
– Не кричи, пожалуйста, сядь.
Андрей взял стул и поставил у окна перед Анной.
– Я вспомнила, где видела эту девушку.
– Ну и что? А я могу сказать, где она сейчас, – в тюрьме. Там ей самое место.
– Я вспомнила, где я ее видела, – будто и не слыша его слов, повторила Анна.
– И где? – пришлось отозваться Андрею, потому что Анна явно ждала этого вопроса.
– Там, помнишь, где ты меня нашел прошлым летом, в тот ужасный ливень…
У Андрея больно заныло под диафрагмой. Давно с ним такого не было.
– Это… там, у реки? Когда на тебя напал тот боров? – пугаясь своих слов, едва выдавил он.
– Да. – Анна посмотрела на него. – Там и тогда.
Наверное, эта ночь для нее была тяжелее всех последних, вместе взятых. Глаза Анны были совершенно безнадежные, обведенные синевой, уголки губ горестно опущены.
– Я же говорила… А мне никто не верил, там была еще одна девушка. Мне показалось, что она была там добровольно или почти добровольно. Ко мне она отнеслась враждебно – будто я незваная гостья.
Анна замолкла, глядя на парк за окном.
– И ты думаешь, эта черная и та девчонка – одно и то же?
– Я уверена. Я вчера, когда ее увидела, сразу поняла, что ее знаю… И вот, точно, все вспомнила.
– Хорошо, и что с того?
– Ну, как ты не понимаешь? Они же там с этим…
Она замялась, не зная, как назвать своего похитителя.
– Ну да, с диким, неокультуренным бомжом, – чуть иронично подсказал Андрей.
– Да… Вроде они какое-то время вместе жили, даже хозяйство какое-то вели, если можно это так назвать.
– Угу, пещерное.
Анна молчала, по-прежнему глядя за окно.
– Так что ты хочешь сказать, что Ваня – плод любви этой цыганки и того полудикого мужика?
– Ну да, выходит, так… Но не только это.
Андрей встал и принялся ходить между окном и кроватью.
– А что еще?
