слабостях.
— Ох, похоже, от этих мыслей я начинаю трезветь, — притормозил я, невольно включаясь в разговор.
Учёный заблестел глазками и придвинул свой стул поближе:
— Простите, Абифасдон… не знаю вашего отчества, так что по поводу моего трудоустройства?
— Вот пристал, смертный…
— Понимаете, здесь, в этой стране, при этой политике и этом народе, мне никогда не удастся реализовать и половину моего потенциала! — горячо зачастил он, и я подтянул свой коньяк поближе к себе, чтоб слюнями не забрызгал. — Что меня ждёт здесь, кроме зажравшегося начальства, завистливых коллег, нищенской зарплаты, вечных проблем в быту? Я уже молчу об экологии и уровне преступности! В этой стране нельзя ни жить, ни работать, только умирать. Возьмите меня к себе, у меня большие планы и серьёзные идеи, мы сотворим такое, что любые проекты прошлого покажутся детскими игрушками, мы с вами изменим мир!
— Слышь, ты, отрыжка Кулибина-Эдисона, а ничего, что кое-кому там, наверху, могут не очень понравиться твои бзики с изменением мира?
— А кто будет Его спрашивать?! Это Он допускает революции, голод, смертность! Это из-за Него человечество веками топчется на месте, это Он заставляет нас только молиться, уповая на якобы «высшую справедливость», это из-за Него я никак не могу прилично…
— Цыц! — тихо прикрикнул я, не дожидаясь, пока этого идиота сверху шарахнут молнией. Если разряд будет серьёзный, то и ещё на одного демона хватит запросто, а мне оно каким местом улыбнулось? Никаким! — Так, давай коротко и по делу. Тебя как зовут?
— Вениамин Карлович.
— Значит, так, Веня. Я — демон по вызову. То есть прихожу забирать души, просроченные по договору. Трудоустройством в Пекло не занимаюсь, это не мой профиль.
— Но вы можете посоветовать, к кому мне обратиться?
— Смысл? У нас всё равно не берут на работу людей. Жара, серные пары, загазованный воздух, несбалансированное питание. Человеку просто не выжить.
— А если в противогазе и с собой сухой паёк?
До чего упёртый дядька. Я ещё раз внимательно посмотрел на янтарный коньяк в бокале, точно ли не попала слюна, а то ещё заражусь такой же пакостью…
— Ну если совсем нельзя вниз, то, может быть, вы могли бы порекомендовать какой-нибудь филиал здесь? Умоляю вас, помогите, дайте мне возможность оправдать высокое доверие!
Да, в принципе филиалов, офисов, контор и дочерних предприятий у нас наверху как блох на дворняге, но как не хочется лезть за сотовым, искать одноклассников, припахивать их к работе с клиентом…
— Я готов продать душу!
А вот это уже серьёзно. Не дожидаясь появления бесов-дефлораторов с типовыми бланками под мышкой, я строго зыркнул на учёного Вениамина и приложил палец к губам.
— Тихо тут! Орёт, как кот-кастрат на Восьмое марта. Продажа души — это… это тоже, знаешь ли, непросто. На каждую душу есть свой покупатель и своя цена, свои условия, индивидуальный подход, так сказать. Вот ты конкретно чего за душу хочешь?
— Работу. Творчество. Созидание на благо человечества.
— Поконкретнее, — вяло поморщился я.
Ох уж мне эта российская интеллигенция… Ничего для себя, но всегда всё всем во благо! Причём ни разу не поинтересовавшись мнением самих «облагодетельствованных». Действительно, народ ведь никогда не знает, чего ему, глупому, надо. Непросвещён-с, не Европа, надо его за химок и в светлое будущее…
— А я мог бы?..
— Нет. Одна душа — одно желание.
— Понимаю, конечно, вы правы. — Он ненадолго задумался и решил: — Хочу быть главой проекта «Адронный коллайдер»!
— Нехило… А почему именно на коллайдере-то? Штука опасная, кто его знает…
— Вот это и завораживает, — снисходительно усмехнувшись, пояснил мужчина. — Если проект будет успешен, то человек сделает гигантский шаг навстречу новым технологиям! Мы сможем изменить окружающую среду, создавать искусственные «чёрные дыры», утилизировать мусор, изменить климат планеты и даже…
— А если оно шарахнет?
— Ну это естественный риск любого научного эксперимента. Стремление к познанию любой ценой — вот отличительная черта настоящего учёного! Науку двигают смелые, а ретрограды лишь временно тормозят неумолимое движение прогресса!
— Выйдем на минуточку. — Подумав, я привстал и, приобняв собеседника, направился в туалет. — Адронный коллайдер не по моей части, но если вот ты готов изложить свои взгляды моему руководству…
— А можно?!
— Можно, — великодушно улыбнулся я, и мгновение спустя мы стояли перед кабинетом моего шефа. Предупредить секретаршу о серьёзности клиента было секундным делом. — Ну что, удачи тебе, Веня! Расскажи там всё, представь себя в лучшем виде, не скромничай, выдай резюме. Шеф у нас опытный руководитель, перспективу чувствует и учёных любит. Главное, понравиться ему.
Будущий «глава проекта» решительно отодвинул меня в сторону, гордо вскинул голову и без стука шагнул в кабинет моего начальника. Я пожал плечами, чуток посетовав на короткую людскую благодарность, и вернулся назад. Пожалуй, стоило выпить ещё пятьдесят граммов…
P.S.
Когда я обо всём рассказал Альберту, он был в жутком шоке.
— Как ты мог?
— Ну так вот как-то…
— Ты что, не понимаешь, насколько опасен может быть человек, получивший для удовлетворения своих амбиций все средства и возможности Ада?! Коллайдер, чёрные дыры, атомные энергостанции, слепые шаги любопытных учёных, идущих «методом тыка». Вспомни, наука, лишённая нравственных основ, преступна!
— Слушай, а нельзя как-нибудь без проповедей?
— Нельзя! — пылко отрезал белый ангел. — Что, если этот тип, готовый продать свою душу ради торжества науки, понравится твоему шефу?!
— Он и понравился, надо знать шефа, — глядя ему прямо в глаза, кивнул я. — Вот, мне начальник даже эсэмэску по этому поводу отправил. Читай. «Спасибо. Очень вкусно!»
Можно подумать, что я хоть кому-то всерьёз позволю рисковать этим миром, когда у моей жены скоро роды…
Глава 25
Халява
— Ну и что тебя в прошлый раз так закоротило?
— Абифасдон, не напоминай, мне стыдно, — опустил глаза мой крылатый друг.
Стыдно ему, ага… Я хмыкнул, по идее можно было бы и докопаться, но нет настроения. То есть настроение у меня было, но прямо противоположное. Хотелось шутить, балагурить, беззаботничать, может, даже чуток пошалить, но для шпилек в спину ангела требовался другой драйв.
— Как Азриэлла? — Альберт проставился второй рюмкой коньяка, ненавязчиво меняя тему.
— В порядке. Ну, разумеется, насколько это вообще возможно в её положении при наших
