Она спрятала лицо в ладонях и продолжала рыдать. Когда кризис миновал, она понемногу взяла себя в руки, вынула из сумочки платок и вытерла глаза.
— Полагаю, ты не желаешь услышать мою версию? — прошептала она.
— Нет. Я больше ничего не хочу слышать на эту тему.
— И не важно, что ты ошибаешься, что совершаешь ужасную ошибку?
— Не важно.
Она поднялась и произнесла сдержанным и безразличным тоном:
— Пришлите мне счет за услуги, мистер Клейн. Я отправлю вам чек по почте.
— Вы не должны мне ни цента, — сказал я. — Мы квиты.
Она метнула на меня жесткий взгляд, пытаясь отыскать на моем лице признак слабости. Я не отвел глаз.
— Если вы когда-нибудь захотите узнать правду, — сказала она, — дайте мне знать. Я буду счастлива открыть вам ее.
Она вышла из комнаты. В течение нескольких минут я смотрел на дверь, не смея пошевельнуться, не смея вздохнуть. Потом я опустил глаза и увидел, что она оставила свою зажигалку на моем столе. Как будто хотела этим сказать, что часть ее остается здесь и что если я захочу, то могу вновь зажечь пламя. Я щелкнул зажигалкой. Маленькое желтое пламя выглядело бледным при утреннем свете. Я долго смотрел на него, так долго, что перестал видеть. Потом металл начал нагреваться в моей ладони. Когда он стал таким горячим, что невозможно было удержать в руках, я уронил зажигалку на стол.
Я никогда больше не должен ее видеть.
