Марк рассеянно кивнул. Значит, она собиралась посылать поверенного ему на выручку. Его неприятности ей небезразличны. Эта мысль бальзамом пролилась на его измученную душу.
– Как она себя чувствует?
– Немного раскраснелась, но только после того, как я поцеловал…
– Что?!
– …поцеловал ее руку.
Увидев потрясенное лицо Марка, Себастьян хохотал до тех пор, пока слезы не выступили у него на глазах. Марк молчал, но в глазах его была обида.
– Прости, – отсмеявшись, сказал Себастьян.
– Очень забавно, – холодно отозвался Марк. Себастьян заговорил серьезно:
– Она – птица не твоего полета. На твоем месте я бы присмотрел кого-нибудь попроще.
Теперь, не без горечи, рассмеялся Марк.
– Значит, Себ, ты считаешь, что я недостаточно хорош для нее?
– Наоборот. Я полагаю, ты ничем не хуже ее, вы абсолютно равны, просто тебе ее не отдадут. Она – священная корова общественных верований, ангел во вдовьих одеждах. Думаю, публика предпочла бы, чтобы она умерла от горя, чем видеть ее счастливой и цветущей с твоим сыном на коленях. Им нужен символ, чтобы ему молиться, живая женщина из плоти и крови никого не интересует. Она для тебя недоступна, но не ты этому виной, а она.
– Спасибо тебе за совет, брат, но я предпочитаю делать собственные ошибки.
– Подыщи себе дочку баронета. Или наследницу трактирщика. Зачем убиваться из-за единственной женщины, которую не можешь получить? Это какое-то извращение.
– Однако сам ты вел себя именно так.
– Черт возьми, Марк! Вы с леди Эллерсли находитесь в ситуации, которая никому ничего, кроме горя, не принесет. Ты моложе меня, я всегда за тобой присматривал. Если ты думаешь, что я хочу тебя обидеть, то сильно ошибаешься. Я хочу тебя защитить.
Наконец Марк расслабился и улыбнулся:
– Ладно, буду иметь это в виду, когда меня арестуют в следующий раз.
Себастьян выругался сквозь зубы, но дальше разговаривать было некогда – они подошли к дому. Франческа ждала в холле.
– О Марк! – бросилась она ему на шею. Он ответил на ее объятие.
– Все в порядке, Фрэн. Полицейские оказались милейшими людьми. Себ нажал на кое-какие рычаги и теперь никогда не даст мне об этом забыть.
Франческа бросила любящий взгляд на мужа, который снимал шляпу и перчатки.
– Мы так волновались! Я не могла усидеть на месте. Леди Эллерсли то и дело смотрела на часы.
– Леди Эллерсли? – изумился Марк.
– Ты разве ему не рассказал? – Франческа с удивлением обернулась к мужу.
– Что рассказал? – нетерпеливо спросил Марк, переводя взгляд с одного на другого.
– Что леди Эллерсли ждет тебя в библиотеке. Она хочет с тобой поговорить, – объяснила Франческа с распахнутыми от любопытства глазами.
Марк уставился на дверь библиотеки.
– Она приехала инкогнито, – с улыбкой добавила Франческа. – А если кто-нибудь ее увидит, Себастьян все уладит, объяснит, что вы почти друг друга не знаете, просто ты из толпы увидел, что она падает в обморок, ну и так далее. Теперь недоразумение разъяснилось. Себастьян говорит, что завтра о тебе уже все забудут.
– Снова никто, – бесстрастным тоном прокомментировал Марк.
– Марк, ты же отлично знаешь, что ты не «никто».
– Франческа, хватит его утешать, – нахмурился Себастьян. – А ты… – он проницательно взглянул на брата, – иди, поговори с леди Эллерсли и держись подальше от проблем.
Порция невидящими глазами смотрела в первое издание «Клариссы», которое она взяла с книжной полки, чтобы успокоить нервы, но стремление героини умереть, а не жить с позором, действовало ей на нервы, и Порция перестала читать. Ей было о чем подумать.
Брат Марка, граф Уорторн, убедил ее положиться на него, потому что он лучше справится с этим делом. И Порция доверилась ему. Именно этого ей не хватало в Марке, но все же они с братом были очень похожи.
– Мне надо повидаться с Марком, – сказала Порция, пытаясь сдержать дрожь в голосе и сохранить привычный светский тон. Инцидент на открытии памятника потряс ее, и она до сих пор не пришла в себя.
– Вы считаете, это благоразумно, миледи? – Темные глаза Себастьяна смотрели с удивительной проницательностью.
– Мне обязательно надо с ним поговорить.
Граф посмотрел на нее с жалостливым выражением, а потом кивнул в знак согласия.
