приготовленному для других лошадей. Стрельба давно прекратилась; у костров стали собираться солдаты. Осборн не удивился, что их операция оказалась безрезультатной; когда они вышли к холмам, то поняли, что целый день стреляли впустую: индейцы давно покинули это место.
Последними в лагерь вернулись разведчики. Их было трое; все Осборну незнакомые; но, вспомнив трупы женщин на дороге, он не захотел подойти к ним. Он видел, как все трое склонились над телом Стемальта, укрытым одеялом. Сдернув его, они долго смотрели на мертвеца, вдруг один из них затянул протяжное и тоскливое, как завывание ветра, похоронное причитание. Остальные подхватили. Их первобытная песня смерти и одиночества уходила к торжественно-безмолвным небесам.
Глава XI
Судья Миллер жил с семьей в маленьком домике на краю ущелья. Дверь гостям открыл сам судья, они вошли в крошечную, бедно обставленную комнату.
— Раздевайтесь. Минни уже все приготовила.
Осборн помог Эмилии снять пальто. Она спросила:
— Может быть, я помогу?
В дверях показалась красивая черноволосая женщина, жена Миллера, и они ушли с Эмилией на кухню, откуда доносились дразнящие запахи.
Обедали на кухне, размеры которой позволяли с трудом уместиться плите и круглому столу. На коленях у жены Миллера сидела двухлетняя дочка, еще один малыш подавал голос из соседней комнаты. Осборн слышал, что не все было благополучно в семействе Миллеров. Они оба писали стихи и встретились в редакции газеты. Видимо, брак с Натом оказался несчастливым. Хозяин поразил Чэда и Эмилию своим поведением за столом. Когда еду разложили по тарелкам, он, не церемонясь, начал есть из всех блюд по очереди, не прекращая при этом разговаривать: о весне, о будущем Каньон Сити, о строительстве дороги. Молчавшая весь вечер его жена воскликнула:
— И тогда краснокожие бестии придут из-за гор. Как знать, может быть, они сейчас на пути в Каньон Сити, — Голос ее прервался.
Судья вытер губы и уставился на нее. Заговорил Чэд Осборн:
— Я убежден, миссис Миллер, что с каждым днем приближается конец Паулины. То, что творит он, невозможно дольше терпеть.
Нат перевел разговор на другую тему:
— Вы знаете Хоакина Мурьету?
— Преступник, да? Из Калифорнии, — вспомнила Эмилия.
— Робин Гуд Сьерры, — уточнил Миллер. — Один из последних испанцев — врагов американцев, мстивший им за то, что они отняли у них землю. Он был грозою золотоискателей и прославился на всю страну.
— Как Паулина, — промолвил Чэд Осборн.
— Нет, его нельзя сравнить с дикарем.
— И, как Робин Гуд, он, возможно, легенда.
— Неправда! Он существовал. Я видел его голову, заспиртованную в банке.
— Да, я что-то слышал об этом. Но никто не мог с уверенностью сказать, что там голова именно Мурьеты.
Судья нервно барабанил по крышке стола.
— Если человек чуть-чуть выбивается из серой массы заурядностей, всегда найдется тот, кто станет отрицать его существование. Так было с Робин Гудом и королем Артуром; почему бы так не поступить с Мурьеттой.
Потом, когда Чэд провожал Эмилию домой, она спросила:
— Как ты думаешь, он нас специально пригласил, чтобы поспорить о Мурьете?
— Да, Нат со странностями. Он читал свои стихи: они прескверны, но иногда попадаются очень приличные строчки. Если бы кто-нибудь показал ему, что такое настоящая поэзия… Но только не я, я боюсь.
— И не я! — рассмеялась Эмилия. Помолчав, она сказала:
— Бедная миссис Миллер! Она так несчастна! Нату нет дела до семьи. Как она не бросит его?
— Скорее Нат оставит ее. Он как-то сказал мне, что где-то у него есть жена-индеанка и ребенок.
— Ты поверил ему?
— С Натом все возможно.
Они поднялись по ступенькам к двери. Здесь в темноте Эмилия сказала:
— Во всяком случае, я приятно провела время.
— Обед был хорош. Осборн смутно видел ее лицо, током обожгло, когда
Эмилия задела его плечом. Захотелось обнять ее, прижать к себе и коснуться губ, но Эмилия уже обернулась и сказала:
— Я бы с удовольствием пригласила вас на чашечку кофе, но уже поздно, и вы знаете, какие слухи ходят в городе…
Осборн вспомнил братьев Кэффи.
— Конечно. В другой раз. — Дверь захлопнулась, но Чэд не уходил, пока в окне не загорелся свет, потом повернулся и пошел вниз по лестнице.
Пройдя половину пролета, он вдруг услышал донесшийся снизу приглушенный голос. Внизу на лестнице послышались шаги, стук каблуков звонко отдавался по мерзлой земле, а потом неожиданно стих.
Осторожно ставя ноги на ступеньки, Чэд начал спускаться. Он расстегнул куртку и вытащил из-за пояса револьвер. Приятная тяжесть легла на ладонь.
Ясно, что за ними следили, и кто-то поджидал его внизу. Скорее всего с целью ограбить дом. Ждут, когда он уйдет и предоставит им возможность забраться к Бишоп. Голос, который он слышал, предупредил кого-то о том, что Осборн уходит.
Чэд повернул назад; медленно ступая, он внимательно всматривался в сгустившуюся внизу тьму. По крайней мере, их там двое: тот, что крикнул, и тот, что побежал.
Обернувшись и взглянув на дом, где светилось одно окно, Чэд решил не беспокоить Эмилию. Он тенью мелькнул на открытой площадке перед домом, свернул налево и спрятался в кустах. Отсюда ему хорошо была видна дверь и лестница. Он стал ждать.
Налетел ветер, застучал ветвями, потянуло сыростью. Проходили минуты, никто не появлялся, и Осборн начал беспокоиться. Вероятно, они подумали, что Чэд остался наверху и их план провалился. Грабители попросту ушли, и он зря здесь мерзнет.
При этой мысли Осборн вскочил на ноги и тут же замер, услышав чьи-то шаги на лестнице. Кто-то, не желая быть замеченным, приближался к дому. Почти не дыша, Чэд взвел курок.
Словно из-под земли вынырнула тень и двинулась к дому.
Прицелившись, он скомандовал:
— Стоять!
В ответ прогремел выстрел. Одновременно Осборн нажал на спусковой крючок, вырвалось пламя, на мгновение ослепило в темноте глаза, и звучное эхо прокатилось по ущелью. Чэд услышал звук упавшего тела. Наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра.
Внизу кто-то закричал:
— Клайт! Клайт!
Теперь Осборн понял, с кем он имел дело.
Дверь открылась, и на пороге возникла Эмилия. Он Крикнул:
— Все в порядке! Иди в дом и закрой дверь!
Она не двигалась, и тогда Чэд разозлился:
— Ты слышала? Запрись на замок и не подходи к окнам.
Дверь закрылась, в окне погас свет.
Наверняка Монро сейчас затаился внизу, но он обязательно попытается узнать, в чем дело.
Чэд решил опередить Кэффи и начал осторожно спускаться по склону, старательно нащупывая в темноте место, куда можно было поставить ногу.
Донесся приглушенный голос Монро:
