– Свое дело я знаю, но, возможно, целая ночь окажется для вас непосильной...
Дерзкая кокетка – она еще сомневается в том, насколько он хорош как любовник! Макс расхохотался:
– Я что, по-вашему, неопытный мальчишка?
Мариэтта расширила глаза, будто его слова поразили ее.
– Вы стараетесь меня разозлить, мисс Гринтри?
– Вовсе нет, Макс, но, по-моему, мне следует проверить справедливость вашего заявления.
«Подумать только, я с ним кокетничаю!» Мариэтте казалось, что она сошла с ума, и все же у нее не было никакого желания останавливаться. Она с удивлением поняла, что не боится Макса. Всему виной полет на воздушном шаре: когда Макс защитил ее во время жесткой посадки, у нее возникло ощущение, будто он всегда будет защищать ее, и теперь это придало ей необычайное чувство свободы в общении с ним.
Что ж, согласен, – произнес Макс с решительным блеском в глазах. – Но помните, вы сами этого захотели. – Взяв руку Мариэтты, он принялся медленно рассматривать ее вблизи, затем прижал свою ладонь к ее ладони и сравнил длину пальцев. Кожа Мариэтты была чистой и гладкой, как у настоящей леди, ногти отполированы до розового цвета. Когда Макс начал нежно посасывать каждый пальчик, у Мариэтты перехватило дыхание.
– Я... Что вы делаете?
– Пробую вас. – Он улыбнулся. Может быть, она только притворяется опытной?
Повернув ладонь, будто для того, чтобы рассмотреть линии на ней, Макс быстро провел пальцем по бугорку под большим пальцем, затем нежно дунул на него.
Мариэтта вздрогнула.
– А теперь что вы делаете? – прошептала Мариэтта, шокированная и заинтригованная одновременно.
– Это ваш венерин холмик. – Теперь лицо Макса находилось совсем близко от лица Мариэтты.
Ее зрачки сделались большими и темными, будто они собирались поглотить голубизну, а губы слегка раздвинулись, будто каждое его слово, каждое его движение имели для нее огромную важность.
– Мой венерин холмик?
– Знак глубины вашей страстности. – Макс не смог сдержать победную улыбку.
Мариэтта заметила ее и прищурилась:
– И о чем это говорит?
– О том, что вы и в самом деле страстная женщина, – проговорил он низким, полным соблазна голосом.
Мариэтта не знала, что на это ответить, и Макс, пользуясь возможностью, привлек ее к себе, ощущая ее дрожь, не сомневаясь: она уже предчувствует то, что за этим последует. Его губы накрыли ее губы, готовясь ощутить их вкус. Сколько же времени прошло с тех пор, как он испытывал такое сильное желание?
– Целой ночи не хватит на то, что я хочу с тобой сделать, – проговорил Макс, и это была чистая правда.
– Лорд Роузби, что это вы там делаете с моей дочерью? Только теперь они услышали шуршание черного шелкового платья Афродиты, и звук твердой поступи Добсона.
Мариэтта поспешно выдернула руку из ладони Макса.
– Лорд Роузби? – озадаченно повторила она. – Но вы сказали, что вас зовут Макс!
–А я думал, что вы – одна из девушек Афродиты. – Макс был явно расстроен. – Вы обманули меня, мисс Гринтри.
– Ну да, я дочь Афродиты, точнее, одна из трех дочерей.
– Очень своевременное сообщение. Я джентльмен и никогда не воспользуюсь леди, если только она не имеет опыта. Вы знаете, насколько близки вы были к тому, чтобы оказаться скомпрометированной?
– Мне все равно, – быстро проговорила Мариэтта. – Моя репутация и так уже подмочена.
Макс удивленно взглянул на Мариэтту.
– Я вам не верю, – тихо проговорил он. – Кажется, вам нравится говорить мне неправду, мисс Гринтри.
Мариэтта слегка пожала плечами:
– Почему бы вам было сразу не сказать мне, что вы лорд Роузби?
– Потому что я больше таковым не являюсь. – В голосе Макса послышалась горечь. – Я утратил право называть себя так, поскольку отец лишил меня наследства. – Тут Макс резко повернулся к Афродите с шутовским поклоном: – Желаю приятного вечера, мадам, и прошу прощения, если оскорбил вас. – Он сделал несколько шагов к выходу, и дверь за ним закрылась.
Афродита взяла Мариэтту за руку; ее пальцы были твердыми и холодными, тогда как у Макса – сильными и горячими.
– Что тут происходит, дочка? Добсон говорит, у Вивиан родился сынок?
Мариэтта с трудом улыбнулась:
