наплевать, — беспечно заметил Джим.
В это время в дверях появилась Изабель. Джим благородно удалился за дальний столик.
— Вот идиоты! — кипятилась Лора, когда они завернули за угол. — Гуляют на наши деньги и при этом какую-то чушь несут нам назло.
— Знаешь, я, пожалуй, пройдусь одна, — вдруг сказала Дорис.
— Я даже знаю твой маршрут, — заметила Лора. — Ты уверена, что это хорошая идея?
— Нет, но я не могу иначе. Я хочу его видеть.
— Тогда желаю удачи!
Они расцеловались и разошлись в разные стороны.
Дорис быстро шла к Монпарнасу. Как только она услышала имя Тома, все у нее в душе перевернулось. Непривычная напряженная учеба, да еще на чужом языке, настолько ее изматывала, что сил на сексуальные желания уже не оставалось. Но о Томе она никогда не забывала. И понимала, что продолжает любить его. Но самой разыскивать его Дорис казалось унизительным. Ее адрес был у отца, у Клайда и Бони. При желании Том всегда мог найти ее.
Надо поставить точку. Поставить точку, вертелось у нее в голове. Я должна удостовериться, что все кончено. И тогда… Что тогда? Утоплюсь? Нет, начну новую жизнь!
Дорис нашла дом и вход в него. Справа от входа уже висела табличка на двух языках: «Грейт ньюс мэгазин». Дорис толкнула дверь. Дверь была не заперта. Небольшой холл упирался в широкую лестницу. Дорис стала подниматься по ней. Сверху раздавались голоса. Там явно кто-то двигал мебель. Какая-то девица закричала по-английски:
— Том, я ухожу! Мне надоело дышать пылью.
А вдруг это его новая подружка?
Навстречу Дорис спускалась белокурая девица в белых джинсах. Ее волосы были собраны в хвост и стянуты розовой резинкой.
Какая безвкусица, подумала Дорис. Зимой в белых штанах. И эта деревенская резинка. Типичная американская мочалка. Никакого шика.
— Простите, вы кого-то ищете? — спросила девица на плохом французском.
— Я здесь живу! — резко ответила Дорис по-французски.
— Ничего не понимаю, — пробормотала девица, выходя на улицу.
Дорис вошла в заставленную нераспакованной мебелью комнату и сразу увидела Тома. Он выглядел отлично, стал еще более красивым и был чем-то озабочен.
— Мей, раз ты еще не ушла, то подай мне вон то описание, на стуле возле двери! — крикнул он, отвернувшись к окну.
Дорис увидела на стуле инструкцию по сборке книжного стеллажа и, взяв ее в руки, подошла к Тому.
— Это, дорогой? — спросила она очень тихо, протягивая ему через плечо белые листочки.
— Мерси, — ответил Том и вдруг вздрогнул. Он резко обернулся и выронил описание из рук. — Дорис! — воскликнул он. — А как ты меня… — Но через секунду он уже целовал ее в губы, в щеки, в шею.
— Что за Мей? — шептала Дорис. — Где ты был? Почему не звонил?
— Мей — моя коллега, она скоро уедет. Я вчера прилетел, я знал, что ты здесь, и хотел… Ты же уехала и ничего не сказала… И после развода… Я знаю от Роджера про развод. Он, кстати, тоже здесь по работе… Ты все еще любишь меня?
— Да, но ты изменял мне?
— Не успел. Да чтоб я сдох! Мы же были обручены. А где кольцо? Ты его уже не носишь?
Дорис отстранилась от Тома и вытащила из-под пуловера цепочку, на которой висело кольцо.
— Ты согласна? — спросил Том.
— Ну да, да, да!
Они вдруг начали сбрасывать с себя одежду и упали на пол, застеленный целлофаном и усыпанный мелкими опилками. Том сразу вошел в нее, и они исчезли из этого мира. Дорис, за пять минут до этого мига считавшая близость чем-то несбыточным, вдруг ощутила себя частью Тома, и это ощущение показалось ей постоянным и никогда не прекращавшимся в ее жизни. Они ласкали друг друга то нежно, то грубо, шептали глупые слова и междометия. И наконец утомившись, одновременно почувствовали, что опилки колются, а целлофан больно прилипает к телу. Выбравшись из этого мусора, молодые люди расхохотались.
— Ты просто артефакт какой-то, — радостно шептал Том, снимая с груди Дорис мелкую деревянную пыль и кусочки целлофана. — Мое самое бесценное сокровище. Слушай, посмотри мою квартиру. Мне кажется, нам хватит места. Давай прямо сейчас поедем за твоими вещами!
Дорис не пришлось долго уговаривать.
Когда они вышли из дома, Дорис воскликнула:
— Ты сказал, что Роджер здесь. А у тебя есть его телефон?
Спустя двадцать минут стояния в обязательной пробке Дорис и Том уже были у входа в апартаменты сестер Браун. Там уже их поджидал Роджер.
— Роджер, — обратилась к нему как ни в чем не бывало Дорис, — Лора дома. Может быть, ты первый поднимешься? А мы посидим вон в том кафе напротив?
— Ты считаешь это удобным?
— Это необходимо! Только дайте нам знак, когда можно зайти, о'кей? Я хочу забрать вещи.
Роджер кивнул и, войдя в фойе здания, прошел к лифту. Консьерж что-то спросил у него, но подоспевшая Дорис тут же что-то ответила. Роджер от волнения не разобрал что.
Он подошел к двери и позвонил.
— Дорис, ты? Дверь открыта, я в ванной, — раздалось из-за двери. Потом послышались быстрые шлепки мокрых ног по каменному полу.
Роджер вошел в прихожую. Судя по мокрым следам, ванная была в глубине квартиры. Он быстро скинул с себя одежду и тихо пошел по следам Лоры. К счастью, дверь в ванную комнату не была заперта. Роджер осторожно отворил дверь. Лора стояла возле ванны, наполненной водой, и, судя по всему, добавляла в нее кипяток. Сама комната была необычной: с большим окном во всю стену, красивой мозаикой на полу, зеркалами и столиками по стенам и ванной посредине.
— Представляешь, мне сказал консьерж, что после девяти вечера и до завтрашнего дня не будет горячей воды из-за какой-то аварии, — сказала Лора. — Я тебе тоже советую сейчас помыться, можешь ко мне залезть. Ты слышишь?
— Я не против, — ответил Роджер. — Мы уже это не раз делали, помнишь, крошка?
Лора вскрикнула и уронила в воду полотенце.
— Как ты сюда попал?! — закричала она. — Откуда ты узнал, где я? И почему не позвонил?
— Я давно собирался сюда приехать! Вообще-то до развода я не мог с тобой видеться по закону. Нет, это бред. Ты была такой холодной тогда, и я подумал, что это конец! Но я собирался объясниться с тобой. И даже у твоего отца попросил адрес…
Лора смотрела на него. Роджер стоял голый и смешно жестикулировал. Она начала хохотать, потом и он рассмеялся. Они бросились друг другу в объятия и не разжимали их ни в ванне, ни в спальне, ни на полу гостиной. От этого сладостного занятия их отвлек звонок. Лора не стала поднимать трубку, дожидаясь автоответчика. Голос Дорис внятно произнес:
— Мы уже три часа сидим в кафе и тоже хотим делать то, что делаете вы. Если вы не отвечаете, я приеду за вещами завтра. Мы уходим.
Лора расхохоталась и сняла трубку:
— Заходите через десять минут. Я бы выбросила твой чемодан в окно, но мне лень его упаковывать.
— Конечно, ты и свои вещи не любишь укладывать. А кто будет это делать, когда мы разъедемся?
— Ну не я же. Правда, Роджер? Ты позаботишься, чтобы мне кто-то укладывал чемоданы?
— Ты правильно мыслишь, потому что я должен возвращаться в Штаты и надеюсь, что ты поедешь со
