Лора сначала запаниковала, усаживаясь на комфортном сиденье «ягуара». Выезжая с парковки, она покрылась мелкими капельками пота от напряжения и страха зацепиться за какой-нибудь столб, но через несколько минут, когда машина легко, быстро и плавно вылетела на скоростное шоссе по пути в Вашингтон, она почувствовала себя гораздо лучше.
Да, в этом что-то есть! Скромное обаяние буржуазии… Черт бы ее побрал!
Она изящно вырулила на проспект Независимости и свернула в сторону Висконсин-авеню.
Лора жила не в общежитии университета, а в крошечной квартирке в районе Адамс-Морган, месте, где обычно селилась богема и студенческие пары. Случилось так, что, проезжая мимо эфиопского ресторанчика, над его крышей Лора увидела надпись «Продается». В это время у нее в кармане лежал чек на пятьдесят тысяч долларов. Эти деньги она получила в наследство после смерти деда. Ей пришла в голову мысль тут же вложить свой неожиданный капитал в недвижимость. Пока он еще у нее есть. Квартира стоила семьдесят тысяч. На остальную сумму Лора получила кредит в студенческом банке, но почти навечно продала себя в рабство, ибо отныне ей пришлось пойти еще на одну работу. Она попросила профессора Крайнера быть ее гарантом для банка, а он в обмен предложил стать ей своей ассистенткой-секретаршей. И отныне всю его пыльную бумажную работу она делала у себя дома, отслеживая по компьютеру новости по интересующей его теме, роясь в архивах и газетных вырезках и отвечая на письма. И это, не считая подработки в библиотеке и в кафе «Красная птичка». Въехав в квартирку, Лора была поначалу в восторге от своей затеи, но спустя неделю поняла причину подозрительной квартирной дешевизны. Окна квартиры выходили на улицу, активно живущую ночной жизнью — через улицу в другом африканском кафе каждый вечер били в барабаны, внизу звучала музыка и был слышен дурацкий смех подвыпивших клиентов. Пришлось раскошелиться на кондиционер, которого не было, — домик был старой конструкции. Теперь окна в квартире не открывались, но с весны до осени в доме стоял непрекращавшийся шум кондиционера. Лора попыталась продать квартиру, но покупателей почему-то не нашлось даже за меньшие деньги.
Все это она объяснила Дорис, поднимаясь по узкой крутой лесенке к себе на второй этаж.
— Здесь прелестно! — воскликнула Дорис. — Как в домике Барби. Все такое игрушечное! У меня такое чувство, что я наконец в безопасности. Как в норке.
— Вечером пройдет. Норку будут отслеживать дикие звери, они же пьяные завсегдатаи и такса- кобелек в лице моего бойфренда. Кстати, тут рядом полно церквей непонятно каких концессий и постоянно шляются какие-то уроды и нищие. Не давай им денег, а то тебя замучают. Превратишься в филиал Армии Спасения. Ну, смотри, это мои шмотки, это моя техника, а это мои учебники и записная книжка. Придется мне сделать ее копию на всякий случай. Вот расписание моих лекций, а это моей работы. Может, мне позвонить профессору и взять отпуск? Не думаю, что ты справишься со всем этим.
— Ерунда! Это так интересно! А вот список моих мероприятий. Сегодня в восемь ты идешь на презентацию — не знаю чего — с моим мужем. Завтра у тебя ланч с дамами-благотворительницами. А сейчас я напишу тебе имена слуг и кто что делает. Подожди, как включить твой компьютер? В Интернете наверняка есть описание нашего дома и его фотографии.
— Господи, какой ужас! Меня посадят в кутузку за эту авантюру! А сколько денег я могу тратить за неделю?
— Постарайся не больше миллиона долларов, а то наш бухгалтер заподозрит неладное. Ну, тысяч двести, наверное…
— Ты в своем уме?! Так много?!
— И не меньше десяти тысяч. Меньше тоже будет подозрительно. Я могу тут что-то преобразовать, подкупить кое-чего?
— Валяй, только не делай совсем уж как у Барби. Ко мне иногда приходят друзья. Том обязательно завалится. Забери у него ключи, пожалуйста! Что, расстаемся?
— Подожди, давай звонить друг другу каждый день в десять вечера и встретимся через неделю. В каком-нибудь ресторане подальше и где тихо. И привези мне желтые босоножки, это мои любимые.
Лора вышла из своего дома, сжимая в руке изящную сумочку Дорис и ключи от машины. Она оглядела улицу и, громко вздохнув, села в машину. Какой-то бездомный уже нацелился открутить у машины зеркальце, но она, высунувшись, заорала:
— Отвали, урод!
Он тут же исчез в ближайшей подворотне. Машина завелась и мягко тронулась с места.
Две идиотки! — подумала Лора. Да ладно, проскочим!
И машина понеслась в сторону Кей-бридж.
3
Оставшись одна, Дорис с восторгом упала на низкий топчанчик, заваленный книгами и выстиранным бельем. Под ее головой оказался толстый том Густава Юнга, а в поясницу впилась молния от какой-то кофточки. Дорис перевернулась на живот и оглядела свои новые апартаменты. Боже, какой беспорядок! Но зато какая свобода! Она вскочила и выглянула в окно. Ветер мел улицы. Наискосок от дома была аптека, а еще чуть дальше какая-то продуктовая лавочка. Можно вполне дойти пешком, не прибегая к этой уродливой машине. А может, просто купить новую? Ну, какую попроще, «хонду» или тот же «шевроле», но последнего года выпуска, жить скромно, чтобы соседи не догадались ни о чем. Но сначала надо убраться и разобраться в гардеробе. Дорис распахнула дверцы стенного шкафа и вздохнула: она такое никогда не носила! Стиль какой-то пацанки без половых признаков. Ладно, джинсы еще куда ни шло. А вот эти безразмерные майки и куртки просто уродуют фигуру. В бельевой корзине она нашла выстиранную белую блузку с вышивкой в стиле кантри и примерила ее, вроде ничего. В этих шлепанцах с перемычкой можно дойти до обувного магазина и набрать себе что-нибудь приличное.
В дверь постучали.
— Да, войдите! — воскликнула Дорис.
Вошла девица с афрокосичками и полным отсутствием груди и бедер. Если бы не косички, то вполне сошла бы за парня.
— Привет, Лора! Ты подстриглась? Клево выглядишь! Как тебе идет моя рубашка! Могу подарить. А ты мне дай вон ту в стиле милитари. Я иду на одну убойную тусовку. Будут ребята из военной школы. Наши люди есть везде! Но это секрет, не проболтайся.
— Привет, бэби! — рассеянно ответила Лора, пытаясь вспомнить, что говорила Дорис про своих подружек. — Бери, пожалуйста! А мне можно пойти с тобой?
Афрокосички изумленно вытаращились на Дорис.
— Ну, я не знаю… Ты пишешь курсовую о наших? Я сам там буду в первый раз. Если тебя одеть мальчиком, например… Но вдруг к тебе кто-то подкатит, будет глупо… Ладно, я спрошу. Может, можно прийти гостям. Нет, лучше ты приходи на митинг против сексуальной дискриминации и выступишь как стронг-девушка типа: это не правда, что геи отбивают наших парней. Мы все живем дружно.
Дорис покраснела. Боже, чуть не влипла! Ведь Лора рассказала мне про соседа с нетрадиционной ориентацией, но мне даже в голову не пришло, что он так похож на девицу. Как же его зовут? Дорис подбежала к столу с памяткой. Ага, Бони, слава богу!
— Бони, я пошутила! Конечно, иди и повеселись. Потом расскажешь. А когда этот митинг?
— Завтра, в три часа. Нам разрешили митинговать два часа. А потом надо будет освободить место антиглобалистам, у них тоже мало времени. Их уже поджимают «Права человека в Восточной Европе». А за ними абортники. В смысле те, кто за включение аборт в оплату по страховке. Так что не опаздывай, ладно? Спасибо за кофточку! И ты мою носи на здоровье! Так я забираю свое стираное белье? Спасибо за помощь, а то бы его давно уже сперли из подсобки. Чао!
Хотя Дорис чуть не прокололась в самом начале, но главная удача была в том, что сосед ни на минуту не усомнился, что перед ним Лора. Но если бы кто-то из ее родственников узнал, что она стирает белье в одной стиральной машине с гомиком! Маму бы хватила кондрашка от одного вида Бони! А эти митинги! Роджер как-то заметил, что раньше плебеи ходили на бои гладиаторов, а теперь на митинги и пикеты. А эта Лора что, такая активистка?
