он умер.
– Проклятье. Надеюсь, его жена получила страховку.
– Он не был женат.
– Что ж, значит, он не оставил вдову без средств к существованию.
– Да. Шон О'Рейли родился в богатой семье. На самом деле он был дядей Уила Дюрана.
– Бросьте. Не может быть.
Мимо стремительно проносились здания. Москал кивнул.
– Тем не менее это правда. Я вырос неподалеку и хорошо знал его семью. Мы там все друг друга знаем, по крайней мере понаслышке.
Тут только я поняла, в какое странное положение попала.
– Простите меня, если я сделала ложное предположение. Но разве Москал… не европейская фамилия? Мне казалось, что американцы с ирландскими корнями – это довольно замкнутое сообщество.
– Неплохо сказано, детектив, – со смехом отозвался Москал. – У меня польская фамилия. Я вижу, вы получили неплохое образование.
– Раз в год мы проходим переподготовку – и нас не спрашивают, хотим мы этого или нет.
– Девичья фамилия моей матери была О'Шоннесси. Но она сохранила все семейные связи, хотя и вышла за поляка.
– Теперь все встало на свои места.
Мы мчались на юго-восток, через портовый район. Постепенно на смену серым индустриальным кварталам пришли ряды домов, выкрашенных в пастельные зеленые и желтые тона. Подобно сползающему леднику, город оказывал давление на жилые кварталы. Интересно, насколько энергично они сопротивляются, или лед уже осел?
– У Дюрана две сестры, Шон был братом его матери. Они жили в очень симпатичном доме, который стоял на пляже. Я вам настоятельно рекомендую поговорить с кем-нибудь из его семьи; они необычные люди.
– В каком смысле?
– Ну, для начала, могу сказать, что сестру Уилбура Дюрана зовут Шейла Кармайкл. Точнее, она сводная сестра.
Я даже вздрогнула. Шейла Кармайкл – адвокат с высоким Дершовитц[46] фактором и фантастической репутацией – прокуроры из-за нее прыгают с моста. Я много раз видела, как она выступает по телевидению в защиту своего клиента, чье право наносить увечья могло быть урезано равнодушными лакеями налогоплательщиков, в том числе и мной. Она сразу запоминалась благодаря гриве спутанных рыжих волос с белой прядью – в стиле Бонни Райт[47]. Грозная женщина, всегда готовая к схватке.
– Значит, у него не будет проблем с хорошим адвокатом, если окажется, что он именно тот, кого я разыскиваю.
– Скорее всего. Его ирландская семья достаточно богата – конечно, не так, как Кеннеди. Джим Дюран был вторым мужем его матери. А первый, Брайан Кармайкл, умер молодым. Оставил ее с кучей детей. Вам следует поговорить с кем-нибудь из них.
Он продолжал это повторять. Мне хотелось спросить, почему он настаивает, но я решила, что еще слишком рано.
Полицейский участок Южного Бостона не имел собственной парковки; сине-белые машины стояли вдоль здания. Москал втиснул свой автомобиль в первое же свободное место.
– А я думала, что у нас проблема с парковкой.
– У вас такие узкие улицы?
– Нет.
– Значит, вы еще мало повидали.
– Могу спорить, наши пробки значительно больше.
Он так улыбнулся, что у меня растаяло сердце.
– Поезжайте на юго-восточное шоссе в четыре часа дня в пятницу. Вот тогда узнаете, что такое настоящая пробка.
Мы продолжали соперничать, пытаясь добиться преимущества, но достаточно мирно. Как только мы вошли в обветшавшее здание, я сразу поняла, что мне придется сдаться, если речь пойдет о том, у кого хуже офис. Стол Москала стоял в углу, рядом с ржавыми трубами отопления. Потолок в комнате заметно потемнел.
– Добро пожаловать в мои владения. Не слишком, впрочем, роскошные, – добродушно проворчал детектив.
Все дела лежали на столе, аккуратно сложенные в стопку. Он взял ее и протянул мне.
– Это займет вас на некоторое время. А я пока схожу за кофе. Вам принести что-нибудь еще? Рядом «Данкин Донатс»[48].
У них есть рогалики и пончики.
Я попросила кофе и пончик с черникой и попыталась всучить ему деньги. Он отказался и оставил меня с делами. Они оказались довольно тяжелыми, я положила их обратно на стол, взяла первую папку и погрузилась в чтение.
Первый мальчик исчез в Южном Бостоне – его звали Майкл Патрик Галлахер, ему было тринадцать лет, но он выглядел младше своего возраста, типичный паинька, хорошо учился в школе и никогда не попадал в неприятные истории. В последний раз его видели днем в Южном Бостоне, когда он зашел в магазин, чтобы купить две шоколадки и жевательную резинку, а на углу расстался со своей компанией мальчишек. Обычно Майкл приходил домой в половине четвертого, но дело было в пятницу, а в этот день он часто задерживался, поскольку задавали мало уроков.
Когда в семь часов вечера он так и не появился дома, мать стала звонить его приятелям, которые ничего не знали. Отец позвонил в полицию в двадцать минут восьмого. К дому Галлахеров вскоре подъехала патрульная машина. Полицейский офицер, принявший сообщение об исчезновении мальчика, начал расследование со стандартных вопросов родителям: есть ли основания считать, что он мог сбежать из-за проблем в школе или дома? Известно ли им, как он учится? Заметили ли они изменения в его поведении в последнее время? Ничего, что могло бы пролить свет на причины исчезновения, родители не сообщили.
Полицейские обыскали дом – а вдруг Майкл вошел незамеченным и заснул, или, еще того хуже, потерял сознание. Очень скоро они убедились, что мальчика в доме нет и что близкие говорили правду – речь не идет о сбежавшем подростке, чьи родители не поняли, что в жизни сына возникли серьезные проблемы. У Майкла была любимая телевизионная передача, которая начиналась по пятницам в пять часов, но он не пришел домой, чтобы ее посмотреть. Его мать сказала, что ее это очень удивило.
Описание и фотография исчезнувшего мальчика были разосланы по телетайпу и розданы всем патрульным полицейским Бостона. Вести дело поручили детективу из Южного Бостона. Первый отчет подписал патрульный полицейский Питер Москал.
Я начала читать обзор дела, который сделал другой детектив, – горькую хронику разочарований, тут появился Москал и поставил передо мной кофе и пончик.
– Почему вы не рассказали мне, что именно вам довелось первым побывать у Галлахеров?
Его ответ показался мне философским.
– Я решил, что таких совпадений просто не может быть. Наверное, мне стало не по себе. Но как только я понял, что именно вас интересует, то очень обрадовался. Мне так и не удалось поработать над этим делом. Несколько раз я обращался с просьбой возобновить расследование, но новых улик не появилось, и я не получил разрешения.
Я внимательно посмотрела на Москала. Его глаза блестели от волнения, которым сменилась тревога.
– Детектив, похоже, у вас будет еще один шанс добраться до базы.
– Будем надеяться, что я не окажусь в тупике. От этого дела у меня осталось ощущение незаконченности. Однако до сих пор я никак не мог его продолжить. Хочу вас поблагодарить.
– Взаимно. Кстати, о незаконченном – сегодня я должна вернуться в Нью-Йорк. Поэтому помогите мне
