тревожиться. Если же нет… Не знаю.
Она прижала к стеклу нос и попыталась снова заглянуть внутрь.
В полумраке прошаркала маленькая фигурка.
— Вижу кого-то!
Джейни с новой силой заколотила по стеклу, но фигурка исчезла.
— Нужно войти внутрь!
— Ладно. — Том вытащил пистолет. — Отойди подальше.
Он выстрелил в застекленную дверь рядом с ручкой. Стекло пошло трещинами, но не разбилось.
— Проклятье! Она не шутила, когда говорила, что тут стоит броня. Ты абсолютно уверена, что хочешь туда проникнуть?
— Да.
— Ладно. Просто хотел удостовериться, чтобы впустую не тратить пули, которые нам неоткуда взять.
Он снова выстрелил в ручку. Эхо зазвенело в ушах, появились новые трещины, но больше ничего не произошло. Ворча себе под нос, Том отвязал от луки седла веревку, сложил вдвое, просунул в дверную ручку и снова крепко привязал к седлу. Сел на коня и пришпорил его. Тот рванул вперед, возмущенно фыркая, и едва сделал несколько шагов, как дверь открылась. Стекло вылетело, упало на бетон и рассыпалось на множество осколков.
Джейни прошла по ним, толкнула внутреннюю дверь, и та легко открылась. Том привязал коней и последовал за женой. Они вошли внутрь и оказались в знакомом коридоре.
— Эй, есть тут кто? — позвала Джейни.
Ее голос эхом отдавался от пустых стен; в хранилище уже не было экспонатов, запомнившихся ей по последнему посещению — во времена «до».
Они прошли несколько ярдов по коридору. Внезапно Том схватил Джейни за руку и указал влево.
Она глянула в ту сторону. В тусклом свете трудно было разглядеть даже особенности архитектуры, но движение она заметила. Из дверного проема высунулась и тут же спряталась чья-то голова.
— Оставайся здесь, — негромко сказал Том. Джейни вцепилась в его руку и прошептала:
— В горе и в радости, помнишь?
Он понимал, что возражать бессмысленно. Они быстро пошли по коридору и наконец оказались у нужной двери.
Держа пистолет наготове, Том заглянул внутрь и увидел крошечную худую фигурку.
— Эй?
Дребезжащий голос, в котором тем не менее звучал оттенок вызова, ответил:
— Не входите. У меня пистолет. Здесь нет ничего, кроме старых книг. Убирайтесь!
Однако этот знакомый акцент…
— О господи, Майра, это я, Джейни, и Том…
Последовал долгий стон. Джейни успела сделать всего шаг внутрь, как ее подруга из времени «до» заговорила снова.
— Остановитесь! Пожалуйста! Не подходите ближе.
— Но почему?
— Я больна.
Джейни, а вслед за ней и Том резко остановились и натянули защитные маски, свисавшие с шеи.
Чиркнула спичка; Майра Росс зажгла свечу и подняла ее, осветив свое лицо.
Джейни охнула от неожиданности… и сделала еще шаг вперед.
— Могу я вам чем-то помочь?
Майра ухитрилась выдавить горький смешок.
— Что, дочь моя, вы как доктор в состоянии помочь кому-то с этой проблемой?
Джейни оставила вопрос без ответа.
— Как давно вы больны? — спросила она.
— Со вчерашнего вечера.
Прошло всего несколько часов, а Майра уже так плоха; она будет не из тех, кто в состоянии протянуть несколько дней. Для нее все закончится очень скоро.
Джейни понимала, что это милость божья.
— Майра, я… Мне очень жаль.
— Да. Мне тоже. Я многое сумела пережить, а теперь все, конец. Когда-нибудь это должно было случиться.
— Может, еще не конец, — с надеждой в голосе, которой на самом деле не ощущала, сказала Джейни. — Некоторые выкарабкиваются.
— Только не такие старухи, как я. Нет, дорогая, мое время пришло. — Майра раскашлялась в ладонь и вытерла ее о штаны. — Моя мать, да покоится она в мире, возмутилась бы, увидев, что я делаю. Но у меня вышли все носовые платки. Ну, это частное посещение, или у вас ко мне есть дело?
Джейни и Том посмотрели друг на друга с безмолвным пониманием: их план увезти Майру с собой теперь стал неосуществим.
— Мы пришли, чтобы забрать дневник, — наконец сказал Том, — если вы не возражаете. Мы будем очень бережно с ним обращаться.
— Возражаю? — Майра попыталась рассмеяться; получилось мрачно и горько. — Да я на коленях возблагодарила бы за это Бога, если бы у меня были силы снова подняться. Пожалуйста, возьмите его. Я умру счастливой, зная, что он в хороших руках.
Она снова раскашлялась, на этот раз сильнее, с громкими влажными всхлипами.
— У меня… забиты… все легкие.
Она приложила руку к груди, между словами хватая ртом воздух.
У Джейни упало сердце. Почему, ну почему они не приехали раньше? Припомнился разговор между ней и Томом, несколько месяцев назад, вскоре после их свадьбы:
«Она могла бы жить здесь, с нами».
«Ты же знаешь, она ни за что не бросит свои книги».
«Пожалуйста, Том, я не смогу спокойно спать по ночам… она мне как мать».
«Кто знает, с чем мы можем столкнуться по дороге? Не все умерли… там, снаружи».
Его осторожность была вполне оправданна; это доказывала хотя бы сегодняшняя стычка с обитающими под мостом. Тем не менее их трудный спор все еще звенел в ушах Джейни.
«Майра в полной изоляции, так что с ней наверняка все в порядке. Однако она одна, ей страшно и…»
«Мы легкая жертва. И кроме того, ты должна быть особенно осторожна сейчас, учитывая твое положение».
«Ничего со мной не случится, Том».
— Мы будем беречь его как зеницу ока, Майра, — сказала Джейни.
— Где он? — спросил Том.
Кашель, казалось, вот-вот разорвет грудь хранительницы.
— В… сейфе. — Она сделала движение рукой, показывая, чтобы они шли следом за ней. — Только держитесь… позади.
— Скажите, где он, мы сами найдем.
Больная женщина сумела сделать медленный вдох, не закашлявшись; это, казалось, прибавило ей сил.
— Пожалуйста… Это счастье — знать, что я уйду, совершив напоследок mitzvah.[2]
Она сделала новый жест, давая понять, чтобы Том и Джейни расступились. Когда она проходила между ними, Джейни с ужасом увидела, что сделала с Майрой болезнь. Хранительница всегда была худенькой, но сейчас выглядела до предела истощенной; обтягивающая кости кожа потемнела и сморщилась.
