д'Окари каким-то образом перешел ему дорогу, то Дантон вызвал бы его в свое министерство и там бы арестовал в присутствии свидетелей. Господа, – добавил барон со вздохом, – я вынужден вас покинуть. Мне необходимо кое с кем встретиться...
– А как же наше дело?
– Сейчас важнее всего вернуть шевалье.
– Как вам будет угодно, – согласился губернатор Моррис. – Хотите, я вас подвезу? Моя коляска рядом.
– Нет, благодарю. Фиакр меня вполне устроит. Увезите лучше Бенуа и Дево и отправляйтесь ужинать к Мари. Она будет счастлива вас видеть.
– Я тоже буду счастлив увидеться с ней! – На лице американца появилась широкая улыбка. – Я обожаю Мари!
– Я к вам скоро присоединюсь, – пообещал де Бац.
– Друг мой, может быть, мне поехать с вами? – предложил Дево, который всегда беспокоился, когда барон отправлялся куда-либо в одиночестве.
– Нет, мне не грозит никакая опасность, мой дорогой Дево. Я всего лишь хочу встретиться со старым другом.
Мужчины направились к карете посла, а барон остался стоять у входа во дворец Эгалите, называвшегося когда-то Пале-Руаялем, то есть Королевским дворцом, выискивая взглядом фиакр. Фиакр он нашел, но не заметил, как следом за ним из кафе «Корацца» вышел человек в черном плаще. Когда де Бац сел в фиакр, его преследователь вынул из кармана свисток и издал два резких звука. Почти сразу же появился кабриолет, явно ожидавший неподалеку. Незнакомец сел в него и приказал:
– Следуйте вон за тем фиакром! Быстро!
Оба экипажа, причем второй держался на приличном расстоянии от первого, проехали по улице Оноре, миновали Гревскую площадь и выехали на улицу Блан-Манто. Здесь де Бац велел кучеру остановиться и подождать его. Он вошел в ворота прекрасного особняка, построенного еще в предыдущем веке. Дом принадлежал тому, кто пятнадцать лет назад предложил Людовику XVI систему займов под залог в сочетании с разумным контролем, которая отлично работала. Коммуна только что упразднила ее, объявив аморальной королевской монополией. Разумеется, это произошло к великой радости ростовщиков, чей гнусный бизнес снова начал процветать.
Звали этого человека Жан-Шарль Ленуар, он был предпоследним генерал-лейтенантом королевской полиции, так как последним стал ни на что не способный Тиру де Крон по той лишь причине, что понравился королеве. И с тех самых пор Ленуар был одним из самых осведомленных во Франции людей, потому что за время своего пребывания на высоком посту он сумел обзавестись огромным количеством знакомых как знаменитых, так и незаметных. Среди них были граф Мирабо и прекрасная Софи, неверная жена маркиза де Монье, сбежавшие сначала в Швейцарию, а потом в Голландию. Согласно королевскому указу о заточении без суда и следствия они стали узниками в замке Венсен, и для них Ленуар смягчил, насколько это было возможно, тюремные правила, а потом вообще прекратил следствие.
Бомарше тоже был должником Ленуара. Когда за оскорбительный пасквиль в марте 1785 года писателя бросили в тюрьму Сен-Лазар, он нашел в лице Ленуара сочувствующего собеседника, благодаря которому и избежал телесных наказаний, неизбежных в этой тюрьме.
В Ленуаре не было ни жестокости, ни злобы, он всегда умел распознать в неповиновении стремление к справедливости. Он всегда умело выбирал своих осведомителей. Наделенный тонким и проницательным умом, великолепным чувством юмора, настоящий психолог, он не проявил никакого раздражения, когда в разгаре процесса, связанного с колье королевы, его сместили с должности только за то, что он проявил снисходительность к кардиналу де Рогану. А этого ослепленная гневом и ненавистью Мария-Антуанетта допустить не могла.
Великий полицейский стал администратором Королевской библиотеки. Но это не помешало Ленуару по- прежнему интересоваться всем, что происходило в Париже и в провинциях. Он вел обширную переписку со своими многочисленными друзьями. Позже Ленуар стал депутатом от аристократии в Генеральных штатах. Именно там он и познакомился с бароном де Бацем, только что вернувшимся из Испании, где он выполнял многочисленные поручения короля, и получившим звание полковника в драгунском полку королевы. Возможно, потому, что революционеры подозревали, что Ленуару известно слишком много о слишком многих и он сумел сохранить популярность, они оставили его в покое.
Ленуар, которому уже исполнилось шестьдесят, принял своего молодого друга в большой комнате, служившей ему кабинетом. Здесь он собрал все досье, находившиеся в кажущемся беспорядке, которые он унес с собой, покидая особняк на улице Капуцинов, принадлежавший ему по должности. Поэтому в кабинете было довольно пыльно. Но сам господин Ленуар оставался по-прежнему стройным, подтянутым и безупречно элегантным в темном костюме от хорошего портного. Белоснежный воротник сиял чистотой. Он не отказался от седого парика, потому что тот очень шел к его худому лицу с высокими скулами, тонкие черты которого стали с возрастом чуть тяжелее. Но карие глаза все так же живо блестели за стеклами очков.
Освободившись от длинного плаща с капюшоном при помощи предупредительного слуги, де Бац сел в указанное ему кресло и взял предложенный бокал бургундского. Когда слуга вышел, барон открыл было рот, но хозяин дома опередил его:
– Вы пришли поговорить со мной о решении Конвента провести судебный процесс над королем. Если вы хотите знать, что я об этом думаю, то я вам скажу – это совершенно незаконно и абсолютно ужасно. Но чего вы ждали от собрания подобного рода?
– Я и в самом деле собирался поговорить с вами об этом, мой дорогой Ленуар, но это сейчас не главное.
– Не главное? Когда жизнь короля поставлена под угрозу?
– Об этом мне слишком хорошо известно, как и о том, что мятежники, судя по всему, решили лишить его всякой надежды выбраться на свободу. Именно поэтому я к вам и приехал. Не могли бы вы мне сказать, кто похитил шевалье д'Окари из его собственного дома?
Ленуар изумленно поднял бровь.
– Шевалье д'Окари похищен? Я не знал этого!
– Это удивительно, вы согласны? Кажется, эти люди сошли с ума. Королю Карлу, одному из тех редких европейских монархов, которому пока не объявили войну, есть от чего прийти в отчаяние.
– Эти люди? Вы имеете в виду представителей Конвента?
– А кого же еще?
– Мой дорогой друг, я пока не знаю, что произошло на самом деле, но должен вас заверить, что эта орда бесноватых не имеет к похищению никакого отношения.
– Вы так полагаете? Банк «Сен-Шарль» в Мадриде гарантировал банку «Ле Культе» сумму...
– ...в два миллиона, чтобы подкупить достаточно людей. Это не поможет избежать обвинительного приговора, но деньги склонят на сторону короля хотя бы некоторых. Но наш идальго, человек честный, храбрый, но недалекий, принялся кричать на каждом углу, что он будет против любых действий, если с королем не станут обходиться как с помазанником божьим.
– Он исполнял свою роль. Король Франции – глава всей семьи Бурбонов, а испанские Бурбоны – это всего лишь младшая ветвь.
– Совершенно с вами согласен, но шевалье следовало бы на этом и остановиться, а не объявлять всем и каждому, что он готов вознаградить любое проявление доброй воли. Такого рода речи наводят на определенные мысли.
– Это возможно. В таком случае, как мне кажется, мы вычислили исполнителей преступления. Двое или трое из этих господ решили завладеть всей суммой целиком. Отсюда и похищение...
– Нет. Есть одна деталь, которая от вас ускользнула. Шевалье д'Окари находится в прекрасных отношениях с Шабо.
– Что? – Де Бац даже растерялся. – Это невозможно!
– Вполне возможно, когда речь идет о женщинах. Вы знаете трех дочерей полковника д'Эста?
– Мне приходилось с ними встречаться, когда дамы де Сент-Амарант еще держали свой салон в Пале- Руаяле. Это женщины весьма свободных нравов. Старшая, если я не ошибаюсь, вышла замуж за швейцарца барона де Билленса, отправившегося после 10 августа на родину. А баронесса осталась здесь. Она,
