— Он так и не сумел уехать?
— В такой-то ураган? Ни в коем случае! Он все еще у меня наверху и с нетерпением ждет, когда сможет снова выйти в море. Я обещал заняться его грузом. Но о чем мы говорили?
— Вы сказали, что начинаете верить…
— Правда. Кроме так и не вернувшегося «Гриффона», вы недосчитались еще одного корабля?
— Да, еще и «Ликорна», он исчез около четырех месяцев назад, и нам о нем ничего не известно.
— А вот мне известно: он пришвартован у острова Джерси в порту Сент-Элье, а его экипаж в плену. Понталек взял на борт двух предателей, и они устроили так, что «Ликорна» увел в море специально высланный английский корабль.
Лауре вдруг стало зябко, и она, поежившись, поплотнее запахнула полы накидки:
— Мы с мадам де Сент-Альферин предполагали, что произошло нечто в этом роде, но непонятно, каким образом это подтверждает смерть…
— А между тем все просто: когда раздался взрыв на люгере, «Ликорн» поджидал пассажиров у входа в фарватер Большой Кончи… а потом он ушел на Джерси, так никого и не приняв на борт… Вот и делайте выводы!
Они прогуливались по пляжу под руку, но вдруг Фужерей остановился и накрыл руку Лауры своей рукой:
— Ну же, девочка! Постарайтесь забыть этот долгий кошмар, в котором вам пришлось существовать. Настало время отринуть прошлое и заглянуть в будущее! Почтенная судоходная компания, которой была так предана ваша матушка, заслуживает спасения!
Тронутая непривычной мягкостью тона этого сурового мужчины, она улыбнулась ему:
— Я знаю, но сама в этих материях ничего не смыслю. И если бы не моя подруга Евлалия…
— Ну и славная же женщина, скажу я вам! Я встречал ее не так давно в Управлении порта — ух, как она там отбрила старого Онфруа, вечного конкурента вашей матушки! В самых изысканных выражениях объясняла ему, что компания Лодрен не продается, а когда тот ответил какой-то грубостью, вставила ему такой пистон, что мы все решили, что ей, наверное, пришлось побывать в самых низах общества.
— Она в них и побывала.
И поскольку спутник взирал на нее с изумлением, в котором ей почудилось неясное разочарование, она рассказала ему об их встрече в Консьержери и о том, как графиня де Сент-Альферин, перевоплотившись в вязальщицу Лали Брике, преследовала и сумела довести до эшафота ненавистного капуцина-расстригу Шабо, причинившего ей столько горя. Она поведала Фужерею, хоть и сдержанно, и о бароне де Батце. Но, испугавшись, что восхваляет его слишком пылко и тем самым выдает тайну своей любви, снова перешла на Лали.
Бран Фужерей слушал Лауру очень внимательно, а когда она закончила, вздохнул:
— Да уж, удивительная женщина! Надо бы ей помочь… Я завтра еду в Планкоэ с заданием, вместо молодого Армана. Хотите со мной? Потом бы я отвез вас в Гильдо — проверим мои предположения…
— Охотно, но…
— Но верный пес, следующий за вами повсюду, захочет вас сопровождать?
— Вне всякого сомнения!
— Я бы предпочел, чтобы мы поехали одни. К чему нам целая экспедиция? Да и со стороны властей нет никакой опасности: они не решаются забираться в глубь провинции, там бал правят шуаны, а я с ними на короткой ноге! Так что бояться нечего, поедем в Планкоэ вдвоем, вы и я, в гости к старым подругам, давным-давно пропавшим из вида, посмотрим, что с ними сталось! Изобразим паломничество бретонского дядюшки с племянницей, разъезжающими в двуколке. Как вам мое предложение?
— Прекрасная мысль, и я буду рада вас сопровождать. Что до Жуана, я объясню ему…
Однако уверенность ее оказалась преждевременной: с первых же слов Жуан всполошился, ни в коем случае не желая выпускать из поля зрения «мадам де Лодрен». Тем более в поход по лесам в сопровождении субъекта, который у него особого доверия не вызывал:
— Он шуан, а вам среди них не место. Даже если террор умер, Республика все еще жива, и вам нужно жить в мире с местными властями. А вы собираетесь совершить безрассудный поступок!
— Возможно, но мне нужно узнать, что на самом деле находится в бывшем монастыре кармелитов…
— Тогда я сам вас туда отвезу! Мне эти места известны не хуже, чем тому, кто собирается составить вам компанию в этом путешествии!
— До Канкаля — да, вне всякого сомнения, но места по ту сторону Ранса ему уж точно известны получше, чем вам. Да и, в конце концов, почему вы решили, что он шуан?
— А вы забыли, что случилось в тот вечер, когда вы к нему ездили? Человек посреди ночи вышел из моря, подал условный сигнал, и хозяин Фужерея немедленно открыл ему дверь!
— Да, он действительно впустил этого человека в дом, но он уже давно не виделся с ним. Несчастье с дочерью надолго изолировало его от общественных и политических страстей. Кроме того, он был знаком с тем ночным гостем… Ну, в самом деле, не станем же мы вновь пикироваться, как во времена заговоров де Батца! Получается, что вы стали еще большим приверженцем Республики, чем раньше, да?
— Конечно! Люди и окружающая их действительность начинают привыкать к нормальной жизни, и дух свободы снова витает над нами. По-моему, главное сейчас — печься о восстановлении и благе страны. Шуаны подвергают мир опасности, и я готов сражаться с ними!
— Только не в моем доме! — гневаясь, воскликнула Лаура. — Мои глубокие убеждения также не изменились… и не изменятся, пока Ее Королевское Высочество все еще содержится пленницей в башне Тампля! Вы сказали, дух свободы? Когда же, наконец, и это дитя шестнадцати лет от роду получит право вдыхать его наравне со всеми? Не говоря уже о маленьком мальчике, ее брате…
— Не говоря уже, — с горечью возразил Жуан, — обо всем том, что господину барону де Батцу угодно будет замышлять в это самое время ради служения своему королю! Кликни он вас, вы и побежите, разве нет?
Лауре с большим трудом удалось взять себя в руки: она не хотела, чтобы эта стычка переросла в ссору.
— Что вы себе позволяете, Жуан? Вам не кажется, что мы несколько уклонились от нашей простой, вполне житейской темы? Речь идет всего лишь о поездке со старым дворянином в места, где мы, скорее всего, увидим больше защитников трона, чем чиновников новой власти. Он будет рядом, и все закончится благополучно, а вот если я поеду с вами, то еще неизвестно, к чему это приведет…
Жуан сжал свой единственный кулак, и его серые глаза помрачнели.
— Делайте, как считаете нужным, — проворчал он, — и простите, что вмешиваюсь в то, что меня не касается, но… — Он помолчал немного и, поворачиваясь, чтобы уйти, бросил: — Но знайте, что за стенами ваших владений я буду сражаться с шуанами каждый раз, когда в этом появится необходимость!
Лаура не стала спорить. Напротив, она вздохнула с облегчением и отправилась искать Бину, чтобы та готовила поклажу на два-три дня.
Шуаны! С тех пор как они вернулись в Сен-Мало, ей еще не приходилось так часто вспоминать о них. Бретань и вправду была их землей, и даже вступив в вандейскую армию в 1793 году, они не растворились там, сохранив своих командиров. Она знала об этом, но все же не смогла удержаться от того, чтобы не затронуть со своим спутником эту тему ранним холодным, но сухим утром в двуколке, увозящей ее к парому через Ранс:
— А знаете, я так до конца и не поняла, кто они такие.
Следя за лошадью, Бран Магон одарил ее одной из своих ухмылок:
— Вам говорили, что я один из них?
— Нет, — солгала она, — просто пришлось сделать некоторые выводы после визита к вам. В моем понимании это убежденные бунтовщики, сторонники Вандеи[23].
— Но шуаны появились раньше вандейского движения. Они действовали организованно и целенаправленно, не увлекая за собой крестьян, бездумно подчинившихся бы воле случайных командиров и даже злоумышленников. Мы готовились к борьбе с 1790 года, мы собирались в боях отстаивать свои убеждения, веру и наши традиции, мы собирались бороться под руководством испытанных вождей, готовых пожертвовать всем во славу господа и короля. Первыми нашими полководцами были маркиз де ла Руэри, —
