мрачные пророчества друга не могли испортить его.
– Если бы я не слышал твой храп всю ночь, то подумал бы, что ты плохо спал, дружище!
Или же ты ничего не понял из того, что сказал Вашингтон. Мы – посланцы Мира. Мы едем вернуть Сагоевате брата, которого он, может быть, считает погибшим и которого Великий Белый Вождь великодушно возвращает ему, несмотря на то что мальчик – его пленник. Ведь это жест дружбы, не так ли? Мы некоторым образом помогаем инсургентам протянуть руку дружбы их свободным краснокожим братьям.
Так с какой стати Сагоевата станет портить наши прически!
– Честное слово, он сам верит своим словам! – взорвался Тим. – Ты говоришь, как книга, считающая, что она – Библия! Посланцы Мира! Да ничего подобного! Мы должны разжечь пожар войны! Ты, верно, забыл о второй части нашего поручения: тайно дать понять вождю клана Волков, что его брат, сын Гитчи- Маниту, бога грома, вождь ирокезов Корнплэнтер – Сажающий Маис – на самом деле подлый предатель, мечтающий лишь о том, как бы разорвать союз Шести племен, чтобы захватить его имущество и сверх того завладеть его женой… Ежели Сагоевата и оставит нам наши прически, то уж Корнплэнтер-то нас не пощадит, ведь ему очень быстро все станет известно. У него шпионы повсюду… это такой зверь, что по сравнению с ним ягуар покажется милым котеночком.
– Тогда почему ты согласился? Если ты можешь позволить себе обсуждать приказы начальника, то нужно было отказаться.
Тим надулся и так побагровел, что Жиль подумал, что у его друга из ноздрей сейчас появится пламя.
– Потому что я болван! А еще потому, что мысль о том, чтобы поссорить между собой Шесть племен, которые так стараются для англичан, была мне по вкусу. Но этому радуется только мой разум! А мое тело, оно очень хотело бы сохранить себя в целости и послужить мисс Марте Карпентер в тот день, когда она наконец позволит мне отвести ее к пастору.
Жиль засмеялся.
– Ну, раз отступать уже поздно, то лучше всего будет поторопиться. В таком деле, как наше, нет ничего хуже нерешительности. Вперед!
Пришпорив коня, он пустил его галопом по довольно гладкой дороге, идущей вдоль реки.
Друзья должны были переплыть ее на пароме в Стони-Пойнт, затем углубиться в долину Кэтскилл на северо-запад, с тем чтобы добраться до нового лагеря вождя сенека на берегах Саскуэханны. Играк должен был указать им точное место.
– С тех пор как он вышел на тропу войны, Сагоевата должен был уйти со своих угодий у озера Кайюга, опустошенных инсургентами, – сказал им Играк. – Ему нужно найти новые земли, чтобы посеять там маис.
Расстояние, которое преодолел юный охотник за скальпами в поисках славы – более ста лье, – приводило Жиля в изумление: для ребенка такого возраста это был своего рода подвиг. Тима же это вовсе не удивляло.
– Испытания при посвящении в воины у ирокезов очень трудные, – объяснил он Жилю. – Расстояние не играет никакой роли для них, и время тоже, если речь идет о славе. Играк – сын вождя, брат вождя, и он надеется в один прекрасный день стать одним из тех славных воинов, рассказы о подвигах которых передаются из поколения в поколение.
– Я не удивлюсь, если так оно и случится…
Мальчик и вправду был горд, благороден и смел. Живя бок о бок с ним, Тим и Жиль смогли оценить Играка по достоинству. Сдержанный и немногословный, Играк казался старше своих лет; во время путешествия он часто отдалялся от них, но не для бегства, а для того, чтобы уединиться на краю какого- нибудь болота или в пещере, где он мог оставаться часами, словно прислушиваясь к окружающей его бескрайней природе. Иногда он подбирал с земли камешек либо перо, выпавшее из крыла птицы, или срывал привлекшее его внимание растение и тщательно укладывал найденное в маленький мешочек из кожи, который всегда носил на шее.
– Он составляет свое собственное «колдовство», – говорил тогда Тим, украдкой наблюдавший за индейцем. – Это значит, что он собирает предметы, которые, как он думает, могут принести ему удачу.
– Но как он их выбирает?
– Он их вовсе не выбирает! Эти штуки должны быть как-то связаны с его снами или с каким-либо предчувствием. Воины обычно занимаются этими делами позже, но дядя Играка Хиакин – Лицо Медведя – колдун племени сенека… великий колдун! Может быть, мальчик хочет стать его преемником… Если это так, то он должен представлять собою большую ценность для своего племени, и тогда у нас есть шанс сохранить в целости наши скальпы.
Эта мысль, казалось, успокоила Тима, и будущее стало теперь рисоваться ему гораздо менее мрачными красками…
Через двое суток после того как был оставлен Пикскилл, трое путешественников достигли вершины последнего холма, за которым текла Саскуэханна.
– Теперь тебе, раз уж ты так торопишься узнать, под каким соусом тебя съедят, недолго осталось ждать, – объявил Тим, указывая на прихотливо извивающуюся ленту реки. – Если парнишка не соврал, то лагерь его брата должен быть не более чем в получасе ходьбы.
Жиль не ответил ему. Уже несколько мгновений он следил за полетом хищной птицы, только что появившейся в небе. Это было великолепное создание, размером немногим меньше орла, но такое же величественное. Оперение птицы было необычайной белизны.
Птица парила с широко распростертыми крыльями, поддерживаемая невидимыми воздушными течениями, описывая широкие круги высоко над лесистыми изгибами холмов. Она скользила в голубом небе, величественная и грозная, белизна ее перьев нисколько не умаляла мощи изогнутого клюва и когтей. Жиль остановился, зачарованный зрелищем.
– Ну, что? – спросил Тим. – Едем?
– Смотри! Что это? Орел?
