Мягкая госпожа Элизабет, сидевшая подле Людовика XVI, возразила ему, тихонько постукивая веером по руке:
– Почему бы не быть этому правдой? Я всегда счастлива, когда нахожусь подле вас.
– Вы, сестра моя, вы настоящий ангел. Вы же любите меня. Этого я не могу сказать про всех, – добавил он, устремив холодный взор на графа де Водрея, этого грубого, чахоточного, но соблазнительного креола, которого он и подозревал в авторстве той гнусной шутки.
Занятый разглядыванием карт королевы, возле которой он сидел, впрочем, он был одним из ее наиболее близких друзей, Водрей, кажется, не обратил на это никакого внимания.
– Ну, играем! – сказал король с нетерпением, и как раз этот момент был отмечен шумным появлением графа д'Артуа, одетого в белое с ног до головы. – А люди, неспособные приходить вовремя, пусть потрудятся сделать так, чтобы их не замечали.
Излишне не заботясь о дурном настроении брата, Артуа прошел, чтобы поцеловать руку своей невестке и сделать ей комплимент по поводу изысканности ее платья из голубого шелка, испещренного тонкими серебряными полосками. Это был последний шедевр, созданный сегодня утром в мастерской Розы Бертен, «министра» элегантности королевы.
– Садитесь подле меня, брат мой, и берите карты, а-то мы все заворчим на вас! – сказала она ему со смехом.
В то время, как началась игра под приглушенные звуки арии Глюка, которую скрипачи короля играли в соседнем салоне, Турнемин старался не смотреть слишком настойчиво на графа Прованского, сидевшего как раз напротив него. Но он не мог не заметить, что взгляд принца настойчиво изучал его из-под тяжелых век. А поскольку мадам де Бальби стояла позади принца, то, избегая взглядов одного, он неизменно наталкивался на насмешливый взгляд другой.
Жара становилась невыносимой. А различные духи, которыми были облиты мужчины и женщины, делали воздух еще более спертым.
– Я хочу пить! – вдруг сказал Людовик XVI, которого старательно обмахивал его брат, но от этого король не становился более улыбчивым.
Герцог де Куани бросился к самодержцу с бокалом шампанского на подносе, но тот, не взглянув на него, отказался.
– Нет же. Господин де Турнемин, – промолвил он, повернувшись к офицеру, – распорядитесь принести мне стакан минеральной воды.
– Но, брат мой, воды! – воскликнул удивленно граф Прованский.
– Именно воды! Мой врач Лессон предписал мне больше пить. Он утверждает, что вода освободит меня от сонливости, которая охватывает меня после еды. Я, конечно, понимаю ваше удивление, но надеюсь, что вы подбодрите меня на этом пути. Ведь мое здоровье вам дорого, не так ли?
– Я полагаю, что вы в этом не сомневаетесь?
– Никоим образом. Сорок девять – это мой номер. Повезет ли вам, брат мой? Хотите воды?
В то время, как король говорил с мосье. Жиль стрелой устремился в салон Изобилия, где по обычаю были расставлены буфеты. Но как бы быстро он ли бежал, тем не менее на полпути он столкнулся с Анной де Бальби.
– Принесите мне заодно и шербет.
– Сию минуту, сударыня, после того, как я принесу королю воды.
– Вы, насколько я вижу, такой же галантный. Нам надо поговорить, мой милый друг. Мне кажется, что вы должны мне дать некоторые объяснения.
– Не понимаю, о чем вы, сударыня, и потом, король ждет.
– К черту короля! – процедила она сквозь сжатые зубы. – Я хочу тебя видеть, ты слышишь? Этой же ночью. Я буду ждать тебя до зари, ты знаешь где.
Ничего не ответив, он повернулся и пошел к буфету, взял воду. Но она поджидала его у входа в салон Венеры. Встревоженный нервным постукиванием веера, он не осмелился ее отстранить.
– Ты придешь? – шепотом спросила она.
– Ваше вино мне совсем не нравится.
– Его не будет. Но я тебе очень советую прийти. Мне удалось добиться, чтобы больше не было визитов в сад дома, где ты живешь. А за это следует отблагодарить. Так что? Ты придешь?
– В этом случае, может быть.
Церемонно поклонившись, он прошел мимо нее и поднес королю бокал.
Когда великолепные часы Моранда, главное украшение салона, пробили десять, король собрал золото, лежавшее перед ним, положил его в карман, встал и подал руку королеве. Другие игроки поспешили также встать.
– Пойдемте ужинать! – пригласил король, к которому, по всей видимости, возвращалось хорошее настроение. – Вы идете, сударыня?
Но королева, не приняв руки, склонилась в глубоком реверансе.
– С вашего разрешения, нет, сир. Стоит такая невыносимая жара, и я совсем не голодна. Я бы предпочла спуститься на террасу с моими фрейлинами и подышать свежим воздухом.
Она обволокла своего супруга лучезарной улыбкой, это было настоящее чудо, и он, верный своей привычке, не воспротивился.
– Ну что ж, идите, но не возвращайтесь слишком поздно. Летняя ночь таит в себе сюрпризы, особенно после полуночи, да и вы можете простудиться. Ну а мы, господа, мы по своей природе менее эфемерны,
