башни?
Как бы демонстрируя свое понимание французского юмора, таможенник обнажил свои толстые красные десны любителя мясного.
– Не такие уж мы злые. Мы лишь исходим из принципа, что всякая услуга должна быть оплачена. Да, не забудьте о своем лоцмане! Это будет...
– Столько, сколько я захочу! Я не нуждаюсь в ваших советах, когда я должен вознаградить хорошего моряка...
Золотая монета, которую он вручил лоцману, заставила таможенника широко раскрыть глаза, но он решил воздержаться от комментариев. Однако теперь он с большим почтением проводил путешественника до лодки, причалившей к наружному трапу...
Через некоторое время – пришлось действительно ждать своей очереди – Тремэн, пройдя через решетчатую ограду большого здания, где находилась Служба, оказался перед чиновником, сидевшим за столом, закапанным чернилами. Прежде чем обмакнуть перо, которое он по традиции держал за ухом, в чернильницу, чиновник задал первый вопрос:
– Какой национальности джентльмен?
– Я француз. Вы не против?
– Ничуть... Ни-и-ичуть, – пропел чиновник.
– Вы говорите на моем родном языке? – удивился Тремэн.
– И еще на двух-трех других языках, но здесь вопросы задаю я. Итак, соблаговолите сообщить мне ваши имя, фамилию, профессию и место жительства для начала.
Гийом сообщил все это, не преминув заметить, что если бы у него был паспорт, то все было бы гораздо проще. Чиновник возразил, что паспорт приезжего у него, но все равно полагается спросить об этом еще раз. Он начал писать с такой торжественностью, как будто подписывал соглашение о перемирии, потом спросил:
– Дата и место рождения?
– 3 сентября 1750 года, Квебек. Садистский блеск появился в глазах бюрократа.
– В Квебеке? Значит, вы не француз, а уроженец Канады, значит, английский подданный...
Он едва закончил свою фразу. Тремэн, сильно покраснев, нагнулся через стол, схватил чиновника за отвороты мундира и, приблизив его лицо к своему, прорычал:
– Только попробуйте написать это, и я вас разорву пополам, неграмотный дубина! Учите лучше свою историю! Когда я родился, это была Новая Франция, а не ваша колония.
– Не сердитесь! – прохрипел тот. – Это... это... была шутка.
– С Гийомом Тремэном можно шутить лишь тогда, когда он этого хочет! Что касается вашего юмора, то шутите в другом месте!
– Но... пожалуйста, отпустите меня!
Один из путешественников, стоявших позади Гийома, вмешался в их ссору:
– Оставьте его, месье, иначе ни вы, ни я не выйдем из этого здания. Вы еще не ответили на его вопросы...
Гийом послушался. И пока его жертва приводила себя в порядок, он посмотрел на своего нового собеседника. Это был человек лет пятидесяти, плотного телосложения, хотя и не очень высокий. Лицо его говорило о прекрасном здоровье и о длительном пребывании на свежем воздухе. Оно было круглым, любезным, голубые, как горечавка, глаза излучали радость и улыбались. Гийому показалось, что непонятно почему этот незнакомец был очень рад видеть его. Со своей стороны, Тремэн тоже обрадовался, так как услышал в его говоре канадский акцент. Он тоже улыбнулся ему в ответ.
– А вы тоже оттуда?
– Это слышится, да? А вот вы совсем потеряли наш акцент.
– Я уехал из Квебека после осады и много путешествовал, прежде чем обосновался в Нормандии.
– В Нормандии? Да это же по соседству с нами, и акцент очень похож.
– Да, но до этого я долго прожил в Индии... Чиновник, пришедший наконец в себя и обретший свой нормальный цвет лица, кашлянул, чтобы прочистить горло, и проговорил недовольным голосом:
– Все это очень интересно, но за вами стоит целая очередь, джентльмены. Итак, закончим! Не хотите ли, месье, сообщить мне о цели вашего приезда на английскую землю? Я буду вам очень признателен. Конечно, бизнес? – любезно проговорил он.
– Нет. Частный визит.
– К кому?
– К друзьям, конечно. Даже у француза здесь могут быть друзья. А впрочем, это вас не касается.
– Это меня напрямую касается. Если вы не соблаговолите назвать их имя и адрес, вы не попадете в Лондон. Таков закон!
– Придется подчиниться! – прошептал канадец, которого, казалось, все это очень забавляло.
Понимая теперь, насколько прав был лорд Астуэл, приложив к письму рекомендацию, Тремэн показал чиновнику и то, и другое. Видно, супруг Мари-Дус был хорошо известен, так как чиновник уважительно поднял брови и ускорил прохождение формальностей. Получив наконец разрешение на въезд и временный паспорт, который при выезде должен быть сдан в обмен на свой, он был приглашен за стол другого чиновника, который предложил его взору большой план Лондона с указанием нескольких отелей. Потом, узнав о цели его поездки, он показал на карте то место, куда он направлялся, неподалеку от Кембриджа, и
