Жиль обернулся и увидел, что у входа в пещеру, на скале, стоит Понго, а к нему уже подбегают вооруженные чернокожие — целый отряд под предводительством Франсуа Бонго. Негр — Фула одним взмахом мачете отсек голову разбойнику, . пытавшемуся загородить ему дорогу, — кровь забила фонтаном.
Вторая стрела Понго вонзилась в горло Олимпии, а Симон Легро буквально исчез под накатившей на него волной черных тел, ощетинившейся смертоносными клинками. Он даже выстрелить ни разу не успел.
— Развяжите меня! — вопил Жиль, старавшийся справиться с путами. — Да развяжите же наконец!
Франсуа Бонго одним движением мачете перерезал веревки, Турнемин даже не поблагодарил, его — он бросился на черные спины, под которыми скрылся Симон Легро.
— Оставьте его! Я сам с ним разделаюсь! Он мой!..
Но когда бывшие рабы, которых бывший управляющий подвергал таким мукам, отошли в сторону, на земле остался лежать окровавленный труп, и подоспевший Франсуа отсек ему голову.
— Это для Дезире! — сказал он, засовывая свой трофей в мешок.
А Жиль, обернувшись, попал прямо в объятия Понго — забыв о своей легендарной невозмутимости, индеец смеялся и плакал одновременно.
— Моя рад, что успевать!..
— Понго! Дружище! А я думал, тебя нет в живых! Как тебе удалось привести столько народу?
Как ты нашел эту пещеру?
— Легко! И очень везти тоже. Понго идти по следу убийца госпожа Готье, след приводить к Банановая река, там найти девица Фаншон, не до конца мертвая. Лечить… Но толка нет. Долго умирать и объяснять дорога к пещера…
Похоронив по-христиански Фаншон, Понго вернулся в «Верхние Саванны». По дороге он, спрятавшись за кустом, видел, как Москит уводил Жиля, но догадался, что не стоило убивать посланца Легро, поспешил к Финнегану и с его помощью собрал отряд из работников плантации.
В сражение с Легро готовы были вступить все как один. Понго повел отряд в Порт-Марго, без особых трудностей добыл три баркаса и посадил в них всех своих воинов.
— Остальное — легко! Убивать часовые и нападать на Легро — твоя сам видеть.
Жиль не помнил, чтобы кроличье лицо индейца светилось таким счастьем, такой гордостью.
Турнемин горячо обнял друга.
— Ты спас мне жизнь, Понго! Ты спас «Верхние Саванны» и всех их обитателей! Ты спас Мадалену..
И тут только с удивлением заметил, что в пылу сражения, в радости освобождения совсем забыл про девушку. Она по-прежнему лежала на матрасе, почти без сознания. Окружившие ее чернокожие сбросили Москита, но до нее дотронуться не осмеливались.
Нагнувшись к девушке. Жиль заметил, что ноги ее испачканы кровью, и понял, что Москит
в своем диком порыве успел лишить ее девственности. Он увидел валявшуюся неподалеку шелковую простыню, осторожно завернул в нее Мадалену и, освободив ее от цепей, поднял на руки, собираясь унести. Но Понго его остановил.
— Нет. Пусть отдыхать! Ночь не кончаться и море бурлить. Наша возвращаться только день.
— Ты что, хочешь оставить ее тут? Среди трупов? — запротестовал Жиль, кивнув головой в сторону завалившей пол пещеры горы мертвых тел.
— Наша уносить и хоронить. Твоя оставаться и отдыхать. Следить за девушка. Она очень бояться…
— Ты прав, Понго… Я так устал, словно меня колотили палками. Спасибо!
Индеец как-то двусмысленно улыбнулся и удалился, но Жиль знал, что, если Понго что-то задумает, разубеждать его бесполезно. Да и потом, он действительно чувствовал себя изможденным.
Пока из пещеры выносили тела Олимпии, Легро и остальных членов его банды. Жиль сидел на краю матраса и смотрел на спящую Мадалену.
Она приоткрыла глаза, слабо улыбнулась ему и снова погрузилась в забытье.
Турнемин встал, затоптал костер, от которого, впрочем, оставались лишь чадящие головешки, потушил почти все факелы, кроме одного, чтобы свет не мешал Мадалене спать, и, вернувшись на свое место, стал любоваться спокойными чертами нежного лица, стараясь отогнать навязчивое видение: чудесное тело Мадалены извивается в страстных конвульсиях.
Рука девушки, розовой ладошкой вверх, словно раковина на отмели, лежала сверху на простыне, она выглядела так привлекательно, что Жиль не устоял и нежно взял ее в ладони. Даже не сжал, а просто держал, как хрупкую вещь, но вдруг обнаружил, что Мадалена смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он наклонился к ней.
— Отдыхайте, Мадалена, — шепнул Жиль. — Вам нужен отдых. Поспите немного. Нам предстоит дальняя дорога.
Она не ответила, лишь улыбнулась, а пальцы ее обвили руку молодого человека. Потом приподнялась на локте — ее льняные волосы свесились на одну сторону, а затем встала на колени — шелковое покрывало соскользнуло вниз. Свободной рукой Мадалена погладила Жиля по щеке, сердце его бешено заколотилось.
— Ты такой красивый! Такой красивый, любимый мой… И я тебя так люблю! Ты когда-то сказал, что любишь меня. И сейчас тоже?
Она словно бредила, голос звучал глухо, неотчетливо. По щекам ее катились слезы, а нежные губы тянулись к губам Турнемина. Жилю оставалось лишь протянуть руку, и он мог дотронуться до шелковистой кожи, погладить круглые атласные плечи, грудь, которая на этот раз не только не пряталась, но, напротив, сама искала ласк.
— Люблю ли я тебя? И ты еще спрашиваешь!
Мадалена, я от тебя без ума…
§ — Ну так люби, возьми меня. Тот человек испачкал, а ты очисти своей любовью…
— Но ты же этого не хотела… Тебя пугала моя страсть.
— А теперь не пугает! Я слишком долго боролась с собой. Иди ко мне. Жиль, иди!
Мадалена ласково обвила шею Жиля руками и снова опустилась на матрас, потянув его за собой. Он опьянел от страсти. Эта новая Мадалена, обнаженная, зовущая, словно вышла из его грез. Она стала такой, какой он ее хотел, и Турнемин отбросил прочь мысль о том, что не он, а зелье Олимпии пробудило любовный пыл в неопытной девушке, бывшей совсем недавно девственницей. Мадалена звала Жиля, раскрывшись ему навстречу. И он овладел ею со свирепой радостью.
Когда Понго разбудил Жиля, Мадалены рядом не было.
— Где она? — спросил Турнемин.
Индеец кивнул головой в сторону входа.
— Там! Ждать. Наша готова выходить.
И действительно, Мадалена ждала возле пещеры, полностью одетая — она нашла в углу грота свое платье. Девушка сложила руки на груди, утренний ветер играл ее слабо стянутыми белокурыми волосами, она смотрела, как мужчины закидывают землей свежие могилы, и едва повернулась, когда подошел Жиль.
— Вы хорошо выспались? — спросила она.
Но когда Турнемин обнял ее за талию, чтобы поцеловать в шею, девушка уклонилась.
— Прошу вас. Мы не одни…
— Теперь мы с вами всегда одни, Мадалена, всегда. Никого больше нет в мире, только ты и я.
— Не правда, и вы это знаете. Пора трогаться в путь.
— Как пожелаете.
Обиженный неожиданной холодностью, он отошел от девушки, поискал глазами Понго.
— Ты приготовил что-нибудь для Мадалены?
Носилки или какой самодельный паланкин?
— Зачем? Море вот, за совсем маленький лес…
