Гейл продвинулась немного вперед, затем остановилась, чтобы отыскать Сандерса. Он оказался позади нее и откалывал что-то от рифа. Она подплыла к нему и увидела, что он с помощью обломка скалы отбивает куски коралла. Периодически он прекращал работу и пытался просунуть руку в дыру. В конце концов ему удалось протиснуть туда три пальца, и, используя их как клещи, он вынул кусок желтого металла размером не больше пятидесятицентовой монеты, изогнутый и покрытый вмятинами. Когда Сандерс поднял находку, чтобы Гейл рассмотрела ее при свете фонаря, они увидели, что это не монета: края предмета были отогнуты вверх, как если бы раньше внутри что-то хранилось. В четырех точках этой выступающей части были расположены пустые впадины, каждая диаметром примерно в четверть дюйма. Металл ярко блестел, очевидно, он был не подвержен коррозии или действию моллюсков. Сандерс перевернул предмет и увидел выгравированные буквы Е. F. Держа ампулу в одной руке и кусок металла в другой, он устремился к поверхности.
Когда они снова очутились в лодке, Сандерс сказал:
– На минуту я вообразил, будто мы нашли золотой дублон.
– А как по-твоему, что это такое?
– Не знаю. – Сандерс подумал. – Что-то ювелирное, мне кажется... но, бог мой, он слишком чист для того, чтобы быть старинным. В таком случае он должен бы быть истончен или, по крайней мере, покрыт чем-нибудь.
Сандерс отложил кусок металла в сторону и взял ампулу. Он посмотрел на нее в лучах солнца, и стекло сверкнуло.
– По цвету отличается от первой.
Его глаза были прикованы к ампуле, и он не заметил фигуры, стоявшей на скалах “Апельсиновой рощи”.
Сандерсы подошли к дому Триса уже после шести. Трис вышел и жестом попросил их пройти в дом через заднюю дверь.
– Нашли еще ампулы?
– Одну, – ответил Сандерс. – Кажется, в ней другое вещество.
Гейл передала ампулу Трису:
– Она была в том же месте, что и первая.
Трис кивнул Сандерсу:
– Вы правы, здесь другое химическое вещество.
– Что это?
– Я точно не знаю. Но конечно, что-то из группы подобных веществ. Героиновая смесь или какая-то другая основанная на опии жидкость. Может быть, другой раствор морфина. Вы пометили это место?
– Да, – ответила Гейл. Она отдала Трису оставшийся у нее маркировочный камень.
– Вы больше не заметили вокруг ничего сверкающего?
– Нет, и эта тоже была не на поверхности. Нам пришлось ее откапывать.
– Я лучше начну осмотр места завтра ночью, – сказал Трис.
– Вы хотите, чтобы мы были там с вами? – спросила Гейл, надеясь втайне, что Трис откажется. Трис почувствовал ее нежелание.
– Как хотите. Присоединяйтесь, если захочется. Буду рад. Но можете и прекратить заниматься этим прямо сейчас.
– Не сомневайтесь, обязательно придем, – заверил Сандерс. Он указал на сумку Гейл. – Покажи ему другую штуковину.
Трис тщательно осмотрел кусок металла, проводя пальцем по внутренней поверхности отогнутого края. Он зажал кусок между двумя пальцами, и металл легко согнулся.
– Где вы его нашли?
– В скалах, – ответил Сандерс. – Его там сильно заклинило. Мне пришлось отломить часть коралла, чтобы достать его.
– Вам нужно было вторым маркером пометить место находки.
– Зачем?
Трис ухмыльнулся:
– Затем, друг мой, что... – Он сделал большие глаза и мелодраматически воскликнул: – Это золото!
– Испанское золото? Боже мой, оно выглядит так, как будто кто-то его просто выбросил.
– Ни один человек не выбросил бы его. Если бы вы копнули поглубже, то, наверное, нашли бы кости хозяина.
– Как же случилось, что оно не потускнело и не почернело?
– Это одно из удивительных свойств золота, – сказал Трис. – Оно химически инертно. Вы можете опустить свежеотчеканенную монету в морскую воду и оставить ее там до конца света, и, когда вы придете за ней в Судный День, она будет как новенькая. Ничто не нарастает на ней, и ничто ее не разрушает.
– Что это было? – спросила Гейл.
– Какая-то камея. – Трис указал на овал внутри. – Картина или гравюра была здесь. Эти углубления, – он дотронулся по очереди до всех четырех впадин на ободе, – содержали жемчужины – символы чистоты. Парень, возможно, носил ее на шее.
– Что это означает?
– Эта находка? Вполне возможно, что ничего. Вероятно, корабль налетел где-то на скалы, бог знает где, и прилив прибил эту вещь и найденную вами монету к рифам. Или кто-то из команды, оставшийся в живых, мог пытаться доплыть до берега и не смог. Это личные вещи, не из корабельной казны. – Казалось, Трис задумался над собственными словами. – Но, черт подери, это все не согласуется между собой.
– Почему?
– Я бывал на этих рифах в течение двадцати лет, если не больше. Не говорю, что изучил каждый дюйм всех Бермудских рифов, но что касается “Голиафа”, я знаю эти места. Если где-то там был корабль, я бы к этому времени обнаружил его следы. Ружья, якоря, балласт – хоть что-нибудь.
– Сколько ей лет? – спросил Сандерс.
– Камее? Лет двести. – Трис повертел вещицу в руках. – Чертовски искусная работа. Очень изящная.
– Значит, Бермуды были уже обитаемы, когда утонул корабль, если он был на самом деле. Тогда сохранились бы записи.
– Это зависит от обстоятельств: если кто-то видел, как он потонул, или если кто-то спасся, или если кто-то нашел ее тогда и сохранил. Последнее – самое вероятное.
– Почему?
– Происшествие могло закончиться и по-другому. Вряд ли стоит продолжать поиски или уточнять количество спасшихся, потому что никаких записей попросту нет. Если бы мне пришлось разгадывать эту историю, я бы сказал, что корабль наткнулся на скалы во время шторма, но не затонул. Может быть, несколько человек – и этот Е. F. в том числе – были смыты волной за борт. Когда ветер стих, они могли законопатить пробоины и восстановить его на плаву. Или, если это им не удалось, они сняли с него все: ружья, грузы, личные вещи – и оставили его на скалах. Следующий сильный шторм мог доконать его и разметать останки вокруг. Тогда там не осталось почти ничего, что помогло бы выяснить точное место крушения.
Сандерс был разочарован.
– Так вы думаете, мы нашли все, что было возможно найти?
– Это просто моя догадка. – Трис отдал камею Гейл. – Что вы собираетесь с ней делать?
– Я об этом не думала. Можно взять ее себе?
– Конечно, но легально вы не сможете вывезти ее с Бермуд, разве что предложите продать ее местному правительству, а оно откажется.
– У меня нет желания ее продавать, мне хочется сохранить ее для себя.
– Тогда, девочка, – сказал Трис с усмешкой, – у вас есть два выхода: вы можете вывезти ее контрабандой или стать жительницей Бермуд.
– Когда вы хотите начать завтра? – спросил Сандерс.
– Можем выйти с заходом солнца. Моя лодка в бухте внизу. Мы окажемся на “Голиафе” в полной
