В то время, как фрегат «Эксепсьон», гордо расправив паруса, направлялся из египетского порта Рашид в сторону принадлежавшего венецианской республике острова Крит, где-то на полпути между двумя этими точками на волнах покачивался плот.
Плот этот был наспех сколочен из обломков досок бортовой обшивки какого-то судна и не имел даже руля. Лишь мачта, высотой в несколько локтей, снабженная обрывком парусины, не достойным носить даже название паруса, гордо возвышалась над этим ветхим сооружением.
Экипаж плота составляли два человека. Один из них был юноша в простой матросской жилетке, укороченных матросских бриджах и широкой белой рубахе. Его длинные русые волосы были обхвачены тонким черным шнурком, ярко-голубые глаза глубоко ввалились от долгого голодания, а лицо посерело, и даже загар не мог этого скрыть. Щеки парнишки еще не знали бритвы, и всем своим видом он напоминал обыкновенного юнгу с какого-нибудь торгового судна.
Да и прозвище его было под стать внешности – Лягушонок. Он был невелик ростом, но юрок и проворен. Несмотря на свою молодость, Лягушонку пришлось уже немало поплавать по морям, тем более, что последним кораблем, на который он попал, был пиратский бриг.
В те времена пиратством в Средиземном море промышляли не только турки и мавры. Здесь было немало французов, итальянцев, греков и даже англичан. Особенно прославился среди них своей жестокостью и жадностью некий уроженец Портсмута, известный под именем капитан Рэд. Одно это имя наводило ужас на торговые суда, ходившие из Италии в Далмацию, из Франции на Ближний Восток и в Египет. Он нещадно грабил и топил корабли.
Ходили слухи, что пару лет назад капитана Рэда, который осмелился напасть на испанский военный корабль, поймали и повесили на рее. С тех пор о нем не было ни слуху, ни духу.
Многие купцы вздохнули с облегчением, узнав об этой вести. Однако они ошибались.
Капитан Рэд был жив и даже вполне здоров. Правда, у него не хватало правой ноги ниже колена, но он вполне обходился деревянным протезом.
Именно капитан Рэд был вторым спутником юного Лягушонка, делившим с ним все тяготы плавания на ветхом плоту.
История того, как Лягушонок и капитан Рэд оказались на плоту в Средиземном море, очень проста. Не обладавшие особым почтением к авторитетам пираты, после очередной пьяной заварушки позабыли о том, что в море нужно нести вахту. Неуправляемый корабль напоролся на рифы и затонул. А из всей шайки спаслись только капитан Рэд и один из самых молодых пиратов на судне-Лягушонок. Их настоящих имен не знал никто. Да и было это столь важно?
Эти путешественники поневоле уже вторую неделю болтались среди волн неподалеку от места кораблекрушения. Жидкий парус на едва укрепленной двумя канатами мачте едва ли можно было считать надежным средством передвижения. Единственный бочонок воды, который им удалось прихватить с собой, закончился накануне. О еде и говорить не приходилось.
Капитан Рэд, высокий грузный человек с седеющими, спутанными волосами и черной, с проседью бородой, выглядел под стать своему прозвищу. На нем были богатый бархатный камзол ослепительно красного цвета, черные бархатные панталоны и рубашка, которую прежде, наверняка, носил какой-нибудь вельможа. Его голову, размерами с приличный арбуз, венчала расшитая золотом треуголка. Правда, все эти вещи были изрядно поношены, что не позволяло даже при всем желании принять этого человека за обыкновенного моряка. Довершала наряд капитана Рэда широкая сабля в ножнах на настоящей шелковой перевязи.
Сейчас капитан Рэд сидел на банке под мачтой, вытянув вперед ногу с протезом и мрачно поглядывая вокруг огромными, налитыми кровью, глазами.
Вокруг плотика то и дело мелькали высокие акульи плавники. Словно чувствуя скорую добычу, морские хищницы все чаще появлялись у плота, иногда задевая доски спинным плавником.
В такие моменты капитан Рэд изрыгал какое-нибудь сочное ругательство и норовил ткнуть акулу саблей. Правда, с его весом и изрядно утерянной ловкостью это плохо получалось.
– Чтобы тебя изодрали морские черти! – восклицал он, бесполезно тыкая концом клинка в пенящуюся воду.
Плот покачивался на волнах, ветер пытался надуть едва-едва державшийся на мачте кусок парусины, и шансов на спасение у пиратов почти не было. Поначалу они еще надеялись на то, что им удастся продержаться до тех пор, пока не появиться какой-нибудь случайный корабль, но с исчезновением питьевой воды эта надежда становилась все призрачнее и призрачнее.
Жара, соленая вода и голод делали свое дело. Старому пирату начало уже чудиться, что его спутник – вовсе не человек, а средних размеров свинья, которую, в крайнем случае, можно есть и в сыром виде.
Потом порыв ветра охлаждал разгоряченную голову капитана Рэда, и он приходил в себя. Но приступы голода становились все сильнее и чаще, а Лягушонок даже не подозревал, чем это может обернуться для него.
Сейчас молодой пират занимался тем, что, намотав на палец кусок нитки, на другом конце которой болтался кривой и ржавый гвоздь, снабженный перышком из плюмажа шляпы капитана Рэда, пытался добыть пропитание. Пару раз ему даже удавалось подцепить рыбку, но в самый последний момент она срывалась с крючка и шлепалась в воду.
Осознав всю безнадежность своей борьбы с акулами, капитан Рэд разлегся на солнце, прикрыв голову шляпой. Отдохнуть ему не удалось, потому что в животе заурчало так сильно, что пропало всякое желание валяться.
Захрипев от недовольства, капитан Рэд потер брюхо грязной рукой, толстые пальцы которой были увешаны золотыми перстнями.
Старый пират приподнялся и, прислонившись спиной к мачте, уставился на Лягушонка. Он смотрел на него долгим, немигающим взглядом, словно не понимая, что перед ним находится человек. Задравшаяся рубашка на боку юнги обнажила кусочек загорелой кожи на спине.
Капитан Рэд снова захрипел и облизнулся. Ничего не подозревающий Лягушонок по-прежнему сидел к нему спиной, безуспешно пытаясь выловить хоть какую-нибудь рыбешку.
Наконец, старый пират решился. Пережевывая во рту сгусток слюны, он с трудом поднялся. Опираясь на
