'Даламар!' — кричал Теллин — 'Бегите сюда! Поднимайтесь вверх!'
Но Даламар не двигался с места. Он стоял в ущелье, вместе с оставшимися тут телами двоих магов — Илле Сават с раскинувшимися густыми белыми волосами и молодой чародейки Бенен Саммергрейс, чье лицо совсем недавно осветилось таким восторгом, что его можно было принять за любовную страсть. Глубоко в душе Даламара горел огонь, и это был огонь гнева.
'Даламар!' — Теллин стоял в каких-то двух дюймах от обрыва. Позади него Неистовый Бегун вытащил еще одну стрелу из колчана. Он заправил ее в лук и натянул тетиву — 'Бегите сюда!'
В небе на севере, высоко над деревьями, дракон развернулся и снизился, готовый сделать последний налет.
Даламар повернулся спиной к тропе. Он широко расставил ноги, крепко упираясь в землю и заглянул глубоко в себя, чтобы понять, сколько еще магии осталось в нем. Совсем немного. Очень немного.
'Даламар!' — продолжал выкрикивать Теллин — 'Беги!'
Он не слышал. Он запретил себе слышать все посторонние звуки, кроме шума из неба, звуков дракона, который намеревался его атаковать. Он прикинул свою силу и посчитал, что ее достаточно. Только проблема была в том, что он не знал ни одного стоящего заклинания, могущего подействовать на дракона. В основном это были маломощные заклинания, которым его неохотно обучили. Еще были другие, которые он изучил летом самостоятельно, но слишком долгое время он был далеко от них и от своей пещеры на север от Сильваноста. Он не перечитывал слова тех заклинаний слишком давно и теперь побаивался бросать их по памяти. Если неправильно произнести хоть одно слово, заклинания могу стать бесполезным набором слов… или вообще убить заклинателя. Но все равно — эти заклинания тоже не подходили, даже если бы их слова отскакивали у него от зубов. Они были так маломощны, что дракон почувствует в лучшем случае плевок на своей чешуе.
И все же, возможно, было одно заклинание, которое знали все маги независимо от цвета их мантий и бога, к которому они обращались с молитвами.
'Даламар!'
Краем глаза Даламар увидел Теллина на вершине ущелья, грязного и в испачканной кровью и потом мантии. Жрец стоял наизготовку и толстый тяжелый меч в его руках дрожал. Глупец, подумал Даламар. Он же просто кувыркнется с края, если попытается использовать это оружие.
Как гром, проревел голос дракона. В своих ушах, в своем сердце Даламар услышал смех колдуна, эхом отражающегося от стен ущелья как рев диких морских ветров.
'Я вижу тебя, колдунишка! Ты мой!'
'Нет!' — закричал Теллин и голос жреца, привыкший к мелодичному и тихому пению молитв, отразился от стен как проклятие — 'Даламар! Беги!'
Даламар не двигался с места. Он должен будет прокричать одно-единственное слово, два маленьких слога, и прокричать его со всей силой легких и магии, еще оставшейся в нем после этого долгого дня. Сколько осталось таки в нем силы? Достаточно ли?
Независимо от того, достаточно или нет, сколько бы не требовало силы это заклинание… он надеялся, что ее хватит.
Дракон рос в его глазах, приближаясь и сложив крылья, чтобы ускорить полет. Даламару казалось, что в мире больше ничего не существует, кроме туши красного чудовища и руки наездника в карминовых доспехах, которая тянулась к нему. Глубоко вдохнув воздух в легкие, выплескивая всю силу из своего сердца, Даламар выкрикнул 'Ширак!' и огромный шар света вспыхнул перед ним, разделяя его и дракона.
Чудовище зарычало и затем вскрикнуло от боли.
Наверху разразился проклятиями Неистовый Бегун, ослепленный вспыхнувшим светом. В то же время раздался другой голос, яростно прокричавший:
'Стреляйте! Залп! Стреляйте по дракону!!'
Ослепленный собственным заклинанием, Даламар развернулся, чтобы найти тропинку и побежать наверх, но сделав всего один шаг, запутался в мантии и рухнул на землю. Крича, дракон поднялся выше к верхушкам деревьев, затем снова завопил, ослепленный на этот раз не светом, а сверкающими золотым и зеленым стрелами Неистовых Бегунов. Слепо потыкавшись в разные стороны, он снизился снова, а затем стал падать в деревья, поднимая тучу опавших листьев и круша все на своем пути. Одно его крыло сломалось, другое было проколото деревьями, когда он падал на них.
'Дракон падает!' — крикнул один из лучников. На фоне оглушительного рычания дракона его голос походил на писк насекомого. И все же Даламар услышал его. — 'Он падает! Мечи наизготовку! Вперед, вперед!'
Неистовые Бегуны с криками ринулись в лес. Звуки убийства наполнили лес, отражаясь эхом в небо — ликующие вопли победителей и рев дракона, слепого и беспомощного.
Даламар, слепой как дракон, поднялся и снова споткнулся, на этот раз о тело Илле Сават. Чья-то рука не дала ему упасть.
Теллин! Конечно, Теллин.
'Вы!' — сказал Даламар, смеясь и вздыхая с облегчением — 'Вы должны бы быть там, мой господин. С таким мечом вы обязательно должны принять участие в убийстве!'
Все еще оставаясь слепым, он услышал глухое шипение.
'Именно поэтому я здесь' — сказал низкий голос прямо у его уха — 'Черный маг пришел избавить мир от эльфов-волшебников'.
Крики умирающего дракона и ликующих Неистовых Бегунов внезапно стихли, как бы доносясь сквозь плотный густой туман. Холод пронизал позвоночник Даламара. Он попытался вспомнить, не слышал ли он предсмертного крика жреца наверху. Зрение понемногу прояснялось и он увидел, что рука на его плече была в кольчужной перчатке, совсем не похожая на руку Теллина.
В ушах Даламара продолжали звучать крики и рев дракона. Вдруг кто-то мучительно застонал и послышался скрежет раздираемой плоти. Это один из Неистовых Бегунов подошел слишком близко к своей добыче. Затем стон прекратился, так внезапно, что окружающие товарищи не успели даже осознать, что их неудачливый приятель уже мертв.
Стреляйте! Стреляйте по деревьям!
Все это Даламар слышал, вглядываясь в черные провалы прорезей драконьего шлема. То, что он там увидел было похоже на смертельный водоворот… или на глаза сумасшедшего. Кинжал появился из ножен, его клинок тускло блеснул.
'Не двигайся, колдунишка.'
Даламар застыл, как камень. Наконечник кинжала прикоснулся к его горлу, как бы подтверждая намерения хозяина. Пошевелись, и умрешь. Он осмеливался только дышать, но все же заметил, что голос его захватчика стал нечленораздельным, как если бы он был пьян или получил сильный удар по голове. Внезапно дракон, рухнувший в лес, издал такой громкий рев, что Даламар почувствовал, как земля задрожала под ногами. Воин в красной броне простонал, тихо всхлипнув.
Даламар напрягся, внезапно поняв в чем дело. Этот маг ехал на драконе, с которым поддерживал трудноразрушимую ментальную связь, чтобы отдавать тому приказы и контролировать чудовище. Нечленораздельная речь, тусклые, унылые глаза означали только одно — что эта связь все еще существовала. Магу не удалось разорвать ее прежде чем дракон упал. Он продолжал находиться где-то в сознании дракона, чувствуя его муки и, возможно, умирая вместе с ним. Надежда вспыхнула в Даламаре, адреналином пробежав вместе с кровью по венам. Но, тем не менее, маг все еще прижимал наконечник кинжала к горлу Даламара, а умирающий дракон не ослабил хватку рук, сжимающих рукоять.
Послышался слабый шорох. Даламар услышал его, но не отвел взгляда от глаз наездника. Однако он чувствовал запах того, кто стоял позади мага и чуть выше его, на тропе. Смешанный с запахом пота и крови, это был аромат ладана и благовоний из храма, аромат светлых святилищ, установленных светлым богам. Лорд Теллин Виндглиммер стоял сейчас на тропе, на том самом месте, где тысячу лет назад Даламар удержал его от падения. В руках он крепко держал меч, подняв его высоко над головой. В его глазах стоял ужас, так как он сейчас должен был сделать выбор — либо убить мага, либо увидеть как умирает Даламар.
Закованный в красную броню наездник внезапно выпрямился, как бы почувствовал что у него за
