Несмотря на все старания сдержаться, Дункан расхохотался. Дилан тоже захихикал, и даже Кэйро с опухшими от ночных слез глазами заулыбалась.
Отсмеявшись, Дункан взял Дилана за руку и повел его по извилистому туннелю к пещере с разрисованными стенами. Дункану казалось, что он сам стал ребенком и теперь ведет друга к новым приключениям. Но вместе с тем он каждую минуту помнил об отцовских обязанностях.
Шагнув в туннель, он остановился и оглянулся. Кэйро собирала их вещи, запасные фонари и все снаряжение, оставленное на полу в большой пещере. В радостном возбуждении Дункан совсем забыл про аптечку первой помощи и прочее, что могло им понадобится в пещере.
Но Кэйро все помнила. Кэйро, которую он знал капризным и избалованным подростком, превратилась в предусмотрительную мать. Значит, ему придется еще многому учиться у Кэйро.
Может, предпринять еще одну попытку? Ради Дилана. И ради самих себя.
Держа Дилана за руку, Дункан вывел его из туннеля и взял из рук Кэйро два рюкзака.
– Извини, я увлекся и обо всем забыл, – признался он. – Хорошо, что ты оказалась умнее.
– Просто у меня больше родительского опыта. За четыре года можно привыкнуть ко всему.
– Ты думаешь, у меня тоже получится?
Кэйро слабо улыбнулась, в уголках ее глаз выступили слезы.
– Ты же сам убеждал поверить в тебя. Вот я и стараюсь.
– Может, хватит разговоров, а? – не выдержал Дилан и потянул Дункана за рубашку.
Дункан обнял мальчика:
– Конечно, мы уже идем. Но запомни первый урок: ни в коем случае нельзя забывать снаряжение. И второй: никуда не ходи один.
– Я запомню. Обязательно.
– Хорошо, тогда идем.
Они нырнули в извилистый туннель и вскоре оказались в пещере, при виде которой у Дункана каждый раз перехватывало дыхание.
– Ого! Вот это да! – воскликнул Дилан, водя из стороны в сторону фонарем.
Дункан обнял сына за плечи и отвел в сторону, к ближайшей стене. Стоя бок о бок, они разглядывали рисунки.
– Что ты о них скажешь?
– Ну… их нарисовали не египтяне.
– Почему ты так решил?
– Мы же не в Египте. И потом, мама показывала мне иероглифы и обещала когда-нибудь свозить в Египет, показать сфинкса, пирамиды, а может, даже бабушку с дедушкой. У них в Египте столько дел, что они не могут приехать ко мне. Но эти рисунки не египетские.
– Да, ты прав: их создал другой древний народ. Ты когда-нибудь слышал об индейцах-майя?
Дилан прищурился, изучая росписи на стенах.
– А я думал, они жили в Белизе. Мама показывала мне фотографии разрушенных городов майя, где она побывала. Я все время твержу, что тоже хочу в Белиз, но она отвечает: «Не сейчас». Когда она наконец согласится, ты тоже поедешь с нами?
Дункан обернулся и увидел немой вопрос в глазах Кэйро. Он улыбнулся сыну:
– Конечно, поеду.
Они простояли у стены чуть ли не час: Дункан обращал внимание сына на головные уборы из перьев и нефритовые украшения древних правителей, на серьги, которые носили почти все майя. Дилан так и сыпал вопросами, и Дункан надеялся только, что изображений на жертвеннике ребенок не заметит. Дункан был не готов к разговору о «птичках и пчелках».
– А это карта? – спросил Дилан.
Дункан кивнул.
– На ней показаны все пещеры и туннели, соединенные с той пещерой, где мы находимся.
Привстав на цыпочки, Дилан указал на голову дракона:
– А это что значит?
– Видимо, в том месте устроена ловушка или есть шахта – словом, это опасный участок.
– Здорово! Можно сходить туда?
– Нет.
– Почему?
– Ты можешь пострадать. Незачем рисковать без необходимости.
– Но мне было бы так весело!
– А каково пришлось бы твоей маме, если бы с тобой случилось что-нибудь плохое?
– Она плакала бы. Я знаю: когда раньше мы говорили о тебе, она тоже плакала. И объясняла, что
