Эварда, стремившегося завоевать пустынные земли Искерана, единственного из Четырех королевств государства, не подчинившегося Лейрану. Муж Мэри пал в войне с Валлеором, которую вел король Геврон, а еще три сына – при завоевании Эвардом Керотеи.
Я росла рядом с солдатами, но мой отец нанимал людей, чтобы защищать дом и выполнять обязанности вассала, а не чтобы вести их на верную смерть. Война не обходится без потерь, это я понимала, но еще война требует хороших офицеров и разумных стратегов. А когда семья теряет всех мужчин…
– Яко сейчас нет, но, я уверена, он даст не меньше двух медяков. – Одежда столько не стоила, но так научил меня сам Якопо.
Женщина кивнула.
– Спасибо. Товарищ, который служил с ним, мне сообщил. Прошло уже почти два года, как это случилось, а я узнала только на прошлой неделе. Но я не удивилась. Мать всегда знает. Тим был мой младшенький. Он, бывало, приходил и…
– Жаль мальчика. – Бессмысленные слова. Не стоило их произносить. Но мне не хотелось выслушивать ее жалобы. Я отмахнулась от мухи, жужжащей возле лица.
– Говорят, он погиб с честью, – произнесла Мэри. – Благословенный Аннадис запомнит его имя.
Она зажала в руке свои монетки и пошла к двери. Ни мои соболезнования, ни медь Якопо не накормят ее. И я ни разу не видела, чтобы кто-нибудь из Святых Близнецов в память о погибшем солдате хоть как- нибудь помог его семье. Мэри закончит тем, что впряжется в плуг пахать поля какого-нибудь богача и будет тянуть лямку, пока не упадет мертвой. Я ненавидела работу в лавке.
Через час в дверь протиснулся оборванный мальчишка, он принес что-то, завернутое в тряпицу, вслед ему неслись крики: «Беги, осел». У мальчишки была копна золотисто-каштановых волос, худенькое личико, на котором грязь копилась все тринадцать лет его жизни, уши казались слишком крупными для хрупкого тельца. Одна нога у него была немного короче другой, и он ковылял по деревне такой неровной походкой, что казалось, будто он в любой момент может свалиться, споткнувшись о ближайшее препятствие. Его звали Паоло, но почти все в Данфарри называли его Ослом.
Мальчишка немного попятился, когда увидел меня, и быстро убрал свой сверток за спину.
– Где Яко?
– Вышел. У тебя есть что-нибудь для него?
– Да нет, ничего такого. – Он склонил голову и попятился к двери.
– Погоди, что у тебя в руке? Ты же знаешь, иногда я заменяю Якопо в лавке.
– Ничего. Я подожду.
– Подождешь чего?
В дверях появился Якопо, над его головой вились клубы табачного дыма.
Мальчишка переводил взгляд с меня на него, сомневаясь.
– Кажется, Паоло принес тебе какое-то сокровище, Яко.
– Что у тебя там, парень? Доставай. У меня нет времени на пустую болтовню.
Косясь на меня, мальчишка развернул грязную тряпку. На ней лежал серебряный кинжал длиной в полруки Паоло. Простая гарда, изящный клинок; и гарда и рукоять были покрыты сложной гравировкой, блестевшей на свету.
Наконец Якопо облек в слова наше безмолвное изумление.
– Как тебя угораздило заполучить такую вещь?
– Нашел, Яко. Честно. Валялось на земле. Никого рядом не было. – Мальчишка держал оружие подальше от меня. – Я не украл, клянусь.
– Никто и не говорит, что украл. – Яко коснулся сияющего клинка. – Просто интересно, откуда могла взяться такая штука.
Кажется, я понимала беспокойство паренька. В деревне прекрасно знали о моем происхождении.
– Не бойся, Паоло. У меня уже много лет нет ничего подобного. – Десять, если точно. – Дай мне посмотреть поближе, может быть, я узнаю узор.
Мальчишка позволил мне приблизиться, но по-прежнему крепко сжимал кинжал в руке. Прекрасное оружие. Опасно острое. Я внимательно осмотрела гравировку и едва не ахнула.
– Где ты его нашел, Паоло? Где именно?
Якопо посмотрел на меня через голову парнишки и вопросительно поднял брови.
– На горе, на хребте Браконьера. – Паоло с подозрением поглядывал то на меня, то на Яко. – Отличная вещь. Если вы не заплатите, я могу пойти к шерифу. Ему нужен хороший кинжал. – Он был явно не уверен в себе. – Или его купит кто-нибудь ниже по реке. Спешить некуда.
Яко все еще смотрел на меня, и я едва заметно кивнула.
Якопо повертел кинжал в руках.
– Что ж, можно отнести его к Грэми, может, он заплатит, а может, заберет просто так, заявив, что его кто-то потерял и разыскивает. Я могу предложить тебе серебряную монету.
– Три! – Лицо мальчишки вспыхнуло от жадности.
– Две, и ни гроша больше.
Глаза Паоло сияли.
