абсурдные догадки, приобретающие все более четкие очертания. «Невозможно. Неубедительно. Бред».
Мне на плечо опустилась тяжелая рука.
– Ты спятила? – яростно шептала Келли мне на ухо. – Ты ненормальная. Любой негодяй может увидеть тебя здесь. Пойдем-ка в другое место.
Я позволила Келли вести себя. Я не могла даже сообразить, где мы.
– Солдаты вернулись раньше, чем ты освободила его? Он все еще в плену? – заговорила Келли, когда мы оказались на галерее второго яруса.
– Нет, все прошло на диво удачно. – Я с трудом сосредотачивалась на ее словах из-за царившего во мне сумбура и огня, пылающего на руке.
– Так где же он?
– Ворота. Он пошел к Воротам ждать их…
Я схватила ее за руки, поняв, что нужно делать.
– Келли, ты должна отвести меня назад. – Теперь я тащила ее вниз по лестнице.
Мы дошли до следующего поворота, и она застыла.
– Что ты сказала?
– Они еще не обнаружили мое отсутствие. Веревки все еще там. Отведи меня назад.
Я снова вцепилась в нее, но она уперлась.
– Ради всего святого, зачем?
– Потому что я должна узнать. Не могу объяснить. Я должна быть у Ворот утром, а в той комнате негде спрятаться. Жиано захочет, чтобы все видели его триумф. Он возьмет меня. Прошу, Келли. Отведи меня назад.
– Ты ненормальная.
Я оставила ее и помчалась вниз по лестнице. Келли бежала за мной вдоль темной стены пещеры, пока мы не оказались у колонны, к которой я была привязана. Пошарив в темноте, я нашла длинную веревку. И впихнула ее в руки Келли.
– Ты уверена?
– Совершенно. Может, это спасет и вас троих. Вы затаитесь, пока не станет ясно, выиграли мы или проиграли, а они не будут знать, что вы здесь. Быстрее. Умоляю.
Я обхватила колонну руками, не обращая внимания на боль в плечах, на растянутые связки, на веревки, впивающиеся в ободранные запястья. «О святые боги…»
– Надеюсь, ты понимаешь, что творишь, – шептала Келли, затягивая последний узел.
– Будь уверена, Келли.
Девушка положила руку мне на плечо и беззвучно растворилась во тьме.
Следующие часы я старательно вспоминала все, что произошло со дня Солнцестояния. Когда я впервые это почувствовала? В доме Ферранта, когда он вышел из темноты проверить, все ли со мной хорошо? Я почувствовала запах роз и решила, что он мне приснился. В лесу под Фенсбриджем, когда от его смеха забурлила кровь? Я обозвала себя похотливой дурой. Или уже в тот день, когда он всадил нож в камень и я ощутила в воздухе дрожь заклятия? Тенни понял это во время болезни, а я сказала, что это бред. Небесные звезды, он же назвал гнедого Солнечным Светом. По-валлеорски солнечный свет значит «карилис», и лишь одна лошадь на моей памяти носила имя валлеорской горы, рядом с которой стоял погибший Авонар.
Неудивительно, что те истории, которые я рассказывала ему на руинах замка, больше походили на его воспоминания, чем байки Баглоса. Я не могла избавиться от неправдоподобного, невероятного, бредового убеждения, что это и были его воспоминания. Наперекор здравому смыслу человек, появившийся из ниоткуда на хребте Браконьера, человек, сидящий наверху в комнате с огненной завесой, готовый предотвратить гибель мира, был Кейрон.
35
Заря разгоралась над озером перед пещерой. Смущенная недоказанными предположениями, бессвязными планами и беспокойным полусном о лишенных тел лицах, я пережила эту долгую ночь. Спать не хотелось. Не хотелось делать ничего, лишь понять, как Кейрон может быть жив. Только ненормальная способна поверить в такое.
Баглос все еще лежал под колоннадой, словно выброшенный башмак. Пока я шевелила онемевшими плечами и шеей, я думала, знал ли дульсе, что же случилось с Д'Нателем. Д'Натель… Если невероятное предположение окажется правдой, что же случилось с настоящим принцем? Человеком, пришедшим ко мне из леса на хребте Браконьера и не помнящим себя. Его тело и дух были чужими друг другу. Я видела это с самого начала, но не могла понять. Как душа может жить в не принадлежащем ей теле? Постоянная борьба эмоций и инстинктов, не усмиряемая опытом или воспоминаниями. Даже его внешность менялась. Не было ли это тоже результатом внутренних противоречий? Дассин сказал, смятенное сознание Д'Нателя неизбежный результат того, что было сделано с принцем. Что же он сделал? Что бы я не отдала за несколько минут разговора с Дассином!
С утренним светом пришли и сомнения в том, что казалось таким убедительным в темноте. И даже если мои безумные подозрения верны, его положение так отчаянно. Я могу никогда больше не увидеть его. Но отчего-то мой дух больше не воспринимал рационального мышления и границ реальности.
Когда жемчужный свет зарождающегося дня сменили розовые и алые отсветы, отряд Мацерона зашевелился, приступая к обычным утренним делам: люди лезли за провизией в сумки, мочились под колоннадой, седлали лошадей, ворчали, отдавали приказы, ругались и жаловались. Прошел час, а Жиано не было. Он уже нашел принца под Воротами? Я вытягивала шею в тщетной попытке увидеть что-нибудь. Где же они?
Мацерон вышагивал по грязным камням. Он доедал кусок солонины, утирая жир с небритого лица
