все чаще они исполняли собственные прихоти. Тех, кто восставал против их правления, наказывали ночными кошмарами и ужасами, пока несчастные не начинали думать, что сошли с ума. Бедных и невежественных удерживали предрассудками: слухами о чудовищах, призраках и демонах. К моменту освобождения дж'эттанне поработили всех, кого собирались спасти, и своей надменностью подписали себе – и всем нам – приговор.
– Но что обычные люди могли противопоставить подобной силе? – спросил Тенни из своего угла дивана. Он держал в руке третий стакан бренди, голос его прозвучал сдавленно, почти зло.
Кейрон поднялся – стройный силуэт на фоне очага.
– Нас было так мало. В этом ответ. Мы жили так далеко друг от друга, что наша численность не возрастала так, как у других народов. К тому же не имеет значения, могу ли я слышать ваши мысли, ведь если вы пятеро будете думать все разом и достаточно настойчиво, я пойму вас не лучше, чем если бы вы все начали кричать одновременно.
Танаджер, сидящий на диване позади брата, вытянул длинные ноги и с кривой усмешкой пихнул его своей громадной ступней.
– Именно так мы с Эваном поступали, когда были мальчишками. Мы подначивали его взять на себя вину за нашу последнюю проказу, а сами тут же удирали и затевали новую. Мы оба орали на него, пока он не конфузился настолько, что уже переставал соображать, как ему достанется от отца.
Тенни с кислым видом взглянул на Танаджера, но его мрачная сосредоточенность медленно, неохотно отступила, и он даже засмеялся.
– Мне пришлось изучать закон, чтобы защитить себя. Кейрон кивнул, веселье играло на его лице, словно отблески летнего костра на ночном лугу.
– Именно так. В нашем случае потребовался год, чтобы свергнуть «Открытое крыло». Те, кто пришел к власти, объявили, что никто не будет в безопасности, пока хоть один дж'эттаннин ходит по земле. Не уцелело ни одной работы дж'эттаннов, ни одного воспоминания о них. Так началось уничтожение, и появился известный вам закон. Жрецы объявляли нас вероотступниками и уничтожали все, к чему мы прикасались, как и многое другое, к чему мы не имели никакого отношения. Они закрыли все храмы, уничтожили все произведения искусства, которые не были посвящены Ароту и Мане или одному из Близнецов…
– Так вот почему храмовые правила так строги, а жрецы мгновенно пресекают все разговоры о мелких богах, таких как боги урожая, демоны торговли или духи источников! – воскликнула Юлия.
– Да, поэтому, – подтвердил Кейрон. – Они не в силах отделить политику от веры, а предрассудки от магии. Поэтому решили уничтожить все. За последние четыреста пятьдесят лет большинство дж'эттаннов выследили и убили, но лично я сомневаюсь, что за пределами этой комнаты найдется хотя бы два-три человека, которые помнят причину.
– Но откуда же ты тогда пришел? – спросила я. – Как тебе удалось выжить? Ведь не было… сожжений… со времен моего детства. – Сами слова оставили на языке отвратительный привкус.
– Я как раз подхожу к этому. – Кейрон с благодарной улыбкой осушил протянутый Юлией стакан вина. Поставив пустой бокал на каминную полку, он продолжал: – Хотя большинство последователей «Открытого крыла» были сразу же уничтожены, «Закрытое крыло» несколько лет провело в нашем убежище. Но они понимали, что дни их сочтены. Их искали так упорно, что непременно нашли бы. И они решили покинуть крепость, несколько семей по тайным тропам спустились с гор, чтобы поселиться в отдаленных местах, где их никто не знает. Эти изгнанники дали две клятвы: дар дж'эттаннов будет использован для жизни, а не для уничтожения, они не будут проникать в чужое сознание без согласия самого человека. Нескольким семьям удалось уцелеть и пережить века охоты. Некоторые процветали, особенно в одном валлеорском городе, Авонаре. Среди них были и мои предки. Всего пять лет назад Авонаром правил барон Мэндийский, дж'эттаннин. Он был моим отцом. – Кейрон умолк.
Я задохнулась от волнения.
– Авонар! Победа Эварда! А Эвард знал?
Кейрон замялся, поглядывая то на меня, то на Мартина, устроившегося на подлокотнике дивана, где сидели братья.
– Он знал, – ответил мой родственник с ненавистью. – Не знаю откуда, но в последние дни войны король Геврон узнал, что в Авонаре живут маги и что это последние маги на свете. Геврон обещал помилование тем жителям Авонара, которые вернутся в город накануне летнего солнцестояния, обещая оставить его вольным городом, поскольку правитель Авонара пытался восстановить мир между Лейраном и Валлеором. Война окончилась. Все вернулись по домам. Но вместо помилования Геврон прислал герцога Донкастра. Когда Эвард захватил Авонар и уничтожил всех, кто там жил, Кейрон был в университете, по настоянию отца он хранил в тайне свою принадлежность к Авонару.
Мартин умолк, переводя дыхание, а мы, все четверо, засыпали его вопросами. Нас особенно волновало, как Мартину удалось узнать правду о Кейроне.
– Когда два года назад я был в Юриване, – продолжал Мартин, – я решил навестить одного университетского профессора, у которого сам когда-то учился. Он представил мне молодого коллегу, который вместе с ним занимался историей культуры северного Валлеора. Разумеется, это был Кейрон. Мы понравились друг другу и несколько раз за неделю вместе выезжали на прогулки.
Однажды мы встретили молодое семейство с новорожденным ребенком, родители по возрасту и сами были почти детьми. Они умирали от голода и изнурительной лихорадки, ютясь в заброшенной хижине в лесу сразу за землями Ферранта. Мальчишка предупредил нас, что рядом с ними нельзя оставаться, и в приступе отчаяния умолял дать ему нож, чтобы он мог разом покончить с несчастьями своего семейства.
Я бы выполнил его просьбу, но наш друг сказал, что существует другой выход. Он пытался прогнать меня, говоря что-то о нехватке у меня познаний в медицине и риске заражения, но, как всем вам известно, я упрям и чертовски любопытен, я подсмотрел за ним. То есть я видел, что Кейрон сделал со всеми тремя. Стоит ли говорить, что ему пришлось рассказать мне о том, что вы услышали этой ночью.
Мартин вздохнул.
– Мы думали, на том все и закончится, но юный дурак не выполнил просьбы Кейрона молчать, он перевез выздоровевшую жену и ребенка в город, рассказывая всем о произошедшем чуде. Болван думал, что его спасителя будут считать героем, а вместо этого в доме Ферранта мы услышали, что где-то в окрестностях ищут чародея. Мне удалось тайно вывезти Кейрона обратно в Юриван, устроить знакомство при иных обстоятельствах и пригласить его сюда. Я не думал, что окажусь настолько глуп и снова подвергну
