Припомнив все повадки самых испорченных господ, которых мне довелось повидать, я затопала ногами и завизжала:
– Кретин! Если я из-за тебя не встречусь вовремя с дядей Чарльзом и тетей Шарлоттой, я собственноручно отрежу тебе уши! Вся моя жизнь под угрозой, мое наследство, вообще все может погибнуть из-за какого-то грязного конюха!
Обалдевший мальчишка помчался в конюшню, а я зашагала через двор к прячущейся парочке.
– Я приказала этому лентяю, этому гнусному мальчишке приготовить лошадей, чтобы я могла уехать из этих мерзких холмов с наступлением ночи, а он даже не оседлал их! А мои родственники так и не прислали мне надежного провожатого, чтобы он помог мне выбраться из этих проклятых лесов! Полагаю, ни один из вас не является моим провожатым?
– Точно, не является, мадам, – отозвался человек в плаще. У него были выпученные рыбьи глаза. Его пухлый рот, окруженный черной спутанной растительностью, презрительно кривился.
Несколько человек остановились посмотреть, в чем дело. Отлично. Мне и нужна толпа.
– Послушайте, парни, я же не ненормальная. Я хорошо заплачу. Но я вынуждена настаивать… А, вот и вы!
Хозяин с пожелтевшим лицом подходил к конюшне, он был встревожен.
– Мне нужны провожатые, хозяин, – заявила я. – Мои друзья не приехали, кузен лежит больной, а ваш бестолковый конюший только начал седлать моих лошадей, и меня никто не сопровождает. – Я вынудила лишившегося дара речи хозяина встать так, что двое из угла никак не могли проскользнуть мимо нас незамеченными. С улицы донесся стук копыт по булыжной мостовой, колеса повозки скрипели все медленнее. Я заставила себя не смотреть в ту сторону. – Скажи этим двоим, пусть проводят меня. Если мне сейчас же не выделят эскорт, я запомню, как плохо со мной обошлись в Тредингхолле и в «Медном щите» в частности. Ты лишишься расположения нашей семьи…
Разогретые охотники вывалили из общей комнаты во двор, хозяин озадаченно чесал затылок, расспрашивая мальчишку, который только что вышел с моими лошадьми. Несчастный паренек был озадачен еще больше, чем прежде, – я строго наказала ему по приезде, чтобы он не расседлывал мою пару.
Скрипящая повозка вкатилась во двор. Двое в углу напряглись. Забрав у мальчика поводья, я поставила лошадей так, чтобы они полностью закрывали обзор.
– Скажите, вы достойные люди? – обратилась я к двум соглядатаям. – Вы, случайно, не на север направляетесь? Я знаю, мне негоже спрашивать вас, тетя Шарлотта была бы шокирована моей развязностью, но если вы проводите меня до замка моего кузена Элмонта, вас наградят по-королевски. У меня есть запасная лошадь…
– Уйди с дороги, женщина, и убери своих дурацких животных, – заревел шериф. – Нам нужна эта повозка.
– Ах ты, грубый мужлан, – заорала я во всю мочь, моля, чтобы Кейрон услышал. – Как какая-то телега может быть важнее моего наследства? – Я шагнула назад, следя, чтобы никто не проскользнул в обход лошадей, и похлопала по крупу своего коня. – Так вы просто хотите ограбить телегу! На помощь! Воры! Возница! Ты, в повозке! Эти двое хотят тебя ограбить. Берегись! – Мой брат всегда говорил, что во всех Четырех королевствах не найдется никого, кто вопил бы так же пронзительно, как я.
Несколько человек двинулись на двух вконец разозленных мужчин, которые теперь пытались обойти меня и моих коней. Поднялась суматоха.
– Порази тебя чума, потаскуха! – Обладатель рыбьих глаз что есть силы отпихнул меня к лошадям. – Я королевский шериф. Убирайся с дороги.
Я отлетела назад достаточно далеко, чтобы дать место охотникам, которые толпились рядом, возмущенно бурча. Те двое пытались пробиться через толпу, но мои защитники достаточно выпили, чтобы проявить неслыханную храбрость и благородство. Рыжебородый болтун моментально прижал шерифа к стене. Я отодвинулась подальше – толчки и угрозы сменились серьезными оплеухами. Народу было достаточно, все они выпили довольно, разобрать, кто есть кто, было невозможно.
«Прошу, Кейрон, будь наготове».
Хозяин постоялого двора орал на дерущихся поверх голов любопытных, я поняла, что дело в надежных руках. Но когда я вывела лошадей из общей свалки, оказалось, что крепкий товарищ шерифа отбился от нападающих и уже пробирался через двор, туда, где под развесистым дубом стояла телега.
Темная фигура легко спрыгнула с повозки. Наемник замер, зажав в одной руке железную дубинку, а в другой – тяжелую цепь.
«Кейрон! Берегись!» Никто не видит. Все заняты потасовкой. Святой Аннадис, он не заметил…
Я выхватила нож. Проскользнув между двумя лошадьми, я вспомнила все, чему учили меня отец и его воины, и метнула нож. Хрипло охнув, негодяй застыл и повалился в грязь. Замечательно неподвижный.
Едва не задыхаясь от волнения, я подвела лошадей к повозке и прибывшему на ней человеку, который сейчас затаился за стволом дуба.
– Прошу вас, сударыня… – Я вздрогнула и обернулась, но это оказался всего лишь потрясенный хозяин, спешащий ко мне. – Простите это недоразумение. Позвольте мне… – Он указал на лошадей и предложил мне руку.
Быстро втянув в себя воздух, я сделала каменное лицо и подняла ногу. Хозяин быстро подставил ладони под мой башмак.
– Раз уж мой провожатый не явился, придется ехать одной, – заявила я.
– Прошу прощения, сударыня, но оставить гостиницу…
– Я ваш провожатый, госпожа. – Из-за дерева вышел человек, полностью скрытый плащом с капюшоном, он поклонился, прервав речь хозяина. – Прошу прощения за опоздание.
– Посмотрите туда, – кричал седой возница, он топтался рядом с дерущимися и махал рукой в угол двора. Но шериф был полностью занят, а Кейрон уже сидел на спине Карилиса.
