– Не плачь, – услышал я шепот. – Мама вылечит тебя. Спи.
Я ушел, но не так далеко, как собирался.
– Мой господин, необходимо убедить ее вернуться. Понятия не имею, откуда в ней столько упрямства.
– Может быть, это наследственное. В тебе его тоже достаточно. Так ты говоришь, Элинор лучше?
– Снадобья Каспариана очень ей помогли, но я не доверяю им… и ему. Он по-прежнему отказывается разговаривать с нами. А она не уйдет без Сейонна.
Я смог найти различие в голосах и заключить, что это два разных человека выражают разные мнения. Глубокое наблюдение, но это все, на что меня хватило.
– Атос, от него остались одни кости. – Вновь пришедший стоял совсем близко, от него пахло потом, лошадью и кожей. Меня поразило, что я представляю, как выглядит лошадь или кожа, и знаю, что с ними делают. Я почти сумел увидеть и самого говорящего. Каждое его слово рождало образ, словно в нем заключался целый мир. – Ты не замечаешь никаких перемен?
– Из меня плохой наблюдатель. Я вижу то, что надеюсь увидеть: движение глаз, что-то похожее на улыбку, особенно если рядом мальчик. А Линни видит и того больше. Именно поэтому я позвал тебя сюда. Только ты поймешь, можно ли нам забрать его отсюда. – Тот, кто сейчас говорил, часто бывал рядом со мной. Добрый. Вечно обеспокоенный. Полный любви.
Я ждал других голосов, тех двух, что все время были рядом. Они говорили со мной, иногда словами, иногда прикосновениями, уверенными и крепкими или легкими и манящими, заставляя меня двигаться, заставляя меня идти на огонь.
– Аведди! Как долго тебя не было.
Вот он. Так-то лучше. Только этот голос согревал меня. Значит, и тот второй тоже будет рядом. Тонкий голосок, рассказывавший мне сказки, доверявший мне секреты, в которых было даже меньше смысла, чем во всех остальных словах, обладатель которого бегал и шумел, пока женщина не приказывала ему успокоиться, иначе она прогонит его. Ее тон каждый раз сообщал и мне, и ему, что она ни за что, никогда не прогонит его. Маленькая ручка обхватила мои пальцы.
– Дядя Блез пришел, – сообщил он мне на ухо. – И он привел Сандера. Хочешь молока? Мама сказала, что ей нужно поговорить с дядей Блезом и Сандером. Это важно.
Молоко – это замечательно. Сыр был бы еще лучше. Но я был рад и просто голосу. Может быть, в этот раз я найду в словах смысл.
– Элинор! Я рад слышать, что тебе лучше. – Это был человек, пахнущий лошадью. – Каждый день все последние два месяца я рвался сюда, но Кафарна не пускала меня.
– Но теперь она твоя, да славятся все боги, Блез рассказал мне, что твой брат Кирил захватил Вайяполис. Я хочу узнать подробности, Сейонн, как мне кажется, тоже.
– Сейонн! Так он…
– Нет, он не говорит. Он еще даже не открывает глаза. – Я почувствовал, что она подошла ближе. Запах зимнего воздуха и костра. Прохладная рука на миг задержалась на моем лбу. Я ощутил на коже ее сладостное дыхание. – Но я наблюдаю за ним, когда мы разговариваем, он понимает. А если он понимает, то наверняка хочет знать, что произошло.
Тот, что пах кожей и лошадью, тоже подошел ближе. Крупный человек.
– И ты точно знаешь, что это Сейонн, а не кто-то еще?
– Мой господин, разве ты не ощутил его присутствия в тот день?
– Я надеялся до конца, конечно надеялся, но чувствовал только удары меча. Доказательством тому шрамы на моем теле. Он же собирался убить меня. Я бился не с другом.
– Да, все так. Перемена, которую я заметила, длилась один миг. Но в тот миг она была очевидна. Если бы ты сам не был едва жив, ты тоже заметил бы. – Я вслушивался в голос женщины, уверенный, что она знает ответы на все загадки и мое будущее каким-то образом зависит от нее. – Он позволил тебе победить себя, Аведди. Я уверена.
Ребенок дернул меня за волосы. Проклятье! Похоже, что меня расчесывают гребнем.
– Прости, – прошептал он, продолжая расчесывать. Никто не обращал на него никакого внимания.
– Он называл себя именем эззарианского бога, – продолжал всадник. – Но Блез видел его, я сам видел его, именно таким, каким Сейонн снился себе. Магом, ненавидящим людей, готовым уничтожить их, тем самым, кого так боялся Сейонн.
– Он и был тем магом. Это точно. Но оставался и Сейонном тоже, неважно, что он делал или говорил. Вспомни, что он сказал перед тем, как ты победил его. Вспомни слова, только точно.
– «Я такой же, как мой отец, а он такой, каким был его отец»…
Женщина нарушила молчание:
– Он пошатнулся при этих словах и схватился за голову. Я уже видела его таким, в тот вечер, когда он услышал, как я рассказываю Эвану историю про его отца. А что Сейонн сделал потом? Снова поднял меч, и, если судить по всем законам боя, по всему, что было в тот день, по твоему состоянию, по его силе, ты должен был умереть. Но ты жив. Как ты думаешь, какого отца он звал в тот миг?
– Мне необходимо подумать. Я поклялся ему… Ребенок вскочил и отбежал от моей постели.
– Мам, мам, мы голодные. Мы хотим молока и сыра. Они сменили тему разговора, перейдя сначала к еде и питью, а потом к военным событиям. Всадник, Аведди, готовился к серьезной битве, и я оказался вовлеченным в обсуждение его планов. Имена и названия мест сначала казались мне белыми пятнами на карте его рассказа. Но постепенно пустоты заполнялись образами: Кирил, Горрид, Бек, Парнифор… Загад.
