свежие пятна и подтвердили, что это кровь Вен'Дара. Он сам настоял на этом, излагая мне там, в башне, свой таинственный замысел. Великодушнейший из учителей, Вен'Дар отворил себе кровь, чтобы покрыть ею мой кинжал, рубаху и руки. Я не смог даже затянуть его рану.
Горечь наполнила мое нутро.
— Убери одежду, дульсе. Ты будешь счастлив узнать, что мне пока не нужно очищение.
Хотя скоро, думаю, понадобится. Мои руки непроизвольно потянулись к мечу, и я взревел, обнаружив пустые ножны. Конечно, Барейль сам нес мой меч и кинжал в пещеры, поскольку обычай запрещал мне держать их при себе во время обряда.
— И можешь вернуть мне оружие. Придется насладиться этими удовольствиями в другой раз.
Растерянный Барейль положил белый балахон на пол возле полотняного свертка с моими клинками.
— Как пожелаете, государь, — тихо ответил он, разворачивая ткань и не поднимая взгляда от своей работы.
— Нам придется встретиться здесь кое с кем, — пояснил я. — Вот и все. Я полагал, он уже будет здесь, когда мы прибудем.
— Так и есть.
Фигура в темно-синем одеянии выступила из темноты.
— Мастер Вен'Дар! — Барейль вскинул голову. Едва развернутый меч лязгнул, упав на каменный пол.
— Именно, дульсе. И я куда больше радуюсь возможности расхаживать здесь, чем ты — тому, что это видишь.
Темные глаза дульсе метались от меня к Вен'Дару, исполненные напрасных надежд.
— Я дал Наставнику отсрочку, — уточнил я. — Пока он не докажет мне, что Сейри в безопасности, а Паоло готов рассказать мне то, что я должен от него услышать. А теперь отдай мне мое оружие — на тот случай, если он отступится от своего соглашения.
Уже лучше. Напрасные надежды вновь угасли. Я кивнул Вен'Дару.
— Будьте любезны, Наставник…
Туман клубился вокруг Вен'Дара, пока он пересекал пещеру. Он подошел достаточно близко, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Ох, государь, но где же вы? Вы — не тот, кто должен выслушать то, что будет сказано.
— Не стоит меня дурачить, Вен'Дар. Мы достаточно с этим тянули.
— Я надеялся, что мой выбор места встречи был необязателен, но ваши глаза утверждают обратное. Ваши супруга и юный друг действительно ждут поблизости, но я не могу позволить вам приблизиться к ним, пока вы не станете истинным собой. Должно быть совершено исцеление, справиться с которым способны только вы.
— Невозможно. Ты же знаешь, я ничего и ни для кого не могу сделать. — Я схватил его за руку и показал на воспаленную рану, которую он сам себе нанес в башне. — Я не смог вылечить даже это.
— Тогда вы обрекаете нас всех.
— Я никогда не утверждал, что знаю, как остановить эту войну! Я не просил этой жизни! Я умер, и Дассину следовало оставить меня мертвым. Но пока я здесь и пока я ваш принц, я буду делать, что должен. А ты сделаешь то, что я тебе прикажу. Отведи меня к Сейри и Паоло.
— Не могу, мой добрый государь. Не раньше, чем я уверюсь, что вы станете слушать.
— Проклятье на твои глаза, Вен'Дар…
Я уже чувствовал, как душу его. Он не смог бы оставаться таким спокойным, если б знал, как тонка нить, удерживающая мою руку.
Но даже после того, как я вспылил, он продолжал тихо говорить.
— Я верю в вас, государь, я знаю, это трудно… понимаю, что это не зависит от вашего желания… поэтому я и привел вас сюда.
К тому времени, как я все же расслышал его слова, я чувствовал себя, словно после поединка в рабских загонах Зев'На. Мои руки тряслись, и я отшвырнул клинки на дальний берег озера, лишь бы не воспользоваться ими.
— Звезды ночи, чего ты хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы вы прошли обряд.
— Этот, что ли? — Я недоверчиво показал на парящее озерцо.
Он вздернул бровь и пожал плечами, бережно потирая раненую руку.
Я подошел к озерцу и уставился в спокойную, темно-зеленую воду. Туман окутал мое лицо, оставив на коже влажный блеск.
— Ты не в большей степени в своем уме, чем я.
Он встал рядом со мной и взглянул на озеро, вся его скрытая насмешливость вдруг пропала.
— Обряд не может изменить того, что есть, государь. Вы Д'Натель и всегда им останетесь — равно как и Кейроном. Но тысячу лет мы пользовались им, восстанавливая равновесие наших жизней, перекошенных настолько, чтобы разрушать то, что мы любим превыше всего. Не знаю, что еще могло бы противостоять пожирающему вас гневу. Вы так не считаете? Если он сможет дать вам умиротворение, хоть ненадолго, разве не будет это подходящим временем для того, чтобы выслушать то, что должен рассказать Паоло? И возможно, получив это время и умиротворение, вы сможете исцелить того, кто вам дорог. Если вы и в этом, менее предубежденном состоянии рассудка останетесь убеждены, что единственным нашим спасением будет смерть вашего сына, тогда, по крайней мере, вас утешит понимание, что этот выбор сделал Кейрон, а не Д'Натель. Это все, что я могу вам предложить, государь. Я искренне хотел бы предложить больше.
— Следовало убить тебя и покончить с этим.
— То, что вы воздержались, еще более укрепило меня в моих убеждениях. К моему несказанному удовольствию.
Я хотел избавиться от Д'Нателя. Десятки раз за последние несколько лет я доставал черный кристалл Дассина, странный предмет, в плену которого я так долго находился, заключавший в себе мою отсроченную смерть. Я хотел прикоснуться к его гладкой поверхности. Без сомнения, освободившись из темницы этого тела, этой жизни, я бы избавился и от неумолимого гнева Д'Нателя. Но я так и не сделал последнего шага. У меня были жена, сын, ответственность. Но если я смогу ослабить влияние принца дар'нети, хоть немного восстановить равновесие…
— Это безумие, Вен'Дар. Ты украл у меня жену и пленника. Мен'Тор только и ждет встречи со мной, когда я вернусь отсюда, чтобы спланировать штурм Зев'На. Судьба двух миров находится в моих руках, а ты хочешь, чтобы я принял ванну.
Он поднял руку и улыбнулся.
— Семь ванн, государь. И пусть у вас станет полегче на сердце.
Легенды говорят, что семь озер существовали с самого начала времен, но в те годы, когда мы только шли к Уничтожению, и в начале нашей страшной войны они использовались нечасто. Их воздействие было слишком странным и тревожным. Только во времена Д'Арната, когда мир изменился навсегда, Уравновешивающая Лаеннара открыла преимущества использования всех семи озер по очереди и создала обряд очищения. Жизнь — драгоценнейший из всех даров для дар'нети, и убийство нарушает равновесие наших внутренних миров, словно отражение великого Уничтожения. Мы прекрасно справляемся с нашими радостями и печалями, но наше чувство вины может быть разрушительно.
Предположительно, во времена Д'Арната обряд проводился довольно часто, но время шло, убийства стали куда более обычным делом, и обычай угас. Большинство из нас справлялись со своей виной иначе. И лишь для Наследника ритуал всегда был обязателен.
Я знал, что он не проходит легко. Вот отчего просителя всегда сопровождает спутник — чтобы испытание не оказалось слишком суровым или болезненным. Я ругал себя глупцом, раздеваясь, отдавая Барейлю одежду и слушая наставления Вен'Дара.
— Не касайтесь воды, пока не будете готовы. Вы должны полностью погрузиться в каждое из озер и оставаться под водой, пока не досчитаете хотя бы до ста. Задерживаться ли там дольше — это уже на ваш
