– Я видел твои следы рядом с телом Миши, – снова заговорил Андор.
– Много же тебе понадобилось времени, чтобы придти ко мне, – с горечью заметила Маэв.
– А почему ты вообще хотела, чтобы я пришел?
– Таких, как мы, слишком мало в этих краях, и все мы слишком изолированы друг от друга. Так не должно быть, Андор.
– С каких это пор лисица ищет общества волка? – спросил Андор.
Несмотря на то что у обоих были сходные возможности, однако их природа и характеры существенно отличались. Волки охотились стаями; лисицы были охотниками-одиночками, вполне самостоятельными и самодостаточными.
– Я унаследовала волчий облик от своего отца, – напомнила Маэв. – В этом отношении мы с тобой одинаковы.
– Почему ты снова начала убивать после стольких лет воздержания?
В ее глазах появилось отчаяние, а за словами ответа Андор почувствовал ложь:
– Ты тоже почувствовал изменения в воздухе, почувствовал настоятельную необходимость сдаться, уступить своему желанию, иначе ты не снял бы свой амулет. Ты хочешь, чтобы тебя искушали, хочешь уступить и воспользоваться своей силой. Разве не так?
– Почему это ты думаешь, что тебе не грозит опасность?
Маэв все так же смотрела на дверь, а не на него.
– Я хорошо защищена, даже против колдуний. Я свободна и могу воспользоваться своими возможностями. Никто не сможет меня остановить.
– Праздник зимы не так уж далеко, Маэв. Гоблины, похоже, покинули наши края. Деревне понадобится жертва, и можешь быть уверена, что они уже ищут подходящую кандидатуру.
– Я защищена, – повторила она и добавила: – Волк!
Это слово разбудило дремлющего в Андоре зверя. Кожу его нещадно защипало, он хотел было откликнуться на зов, но с трудом подавил в себе это желание. Сражаясь со своей ликантропией, он сунул руку в карман и сжал в кулаке амулет. Стоило только ему дотронуться до серебряной волчьей головы, как в комнату сквозь открытую дверь просочился снаружи серебристый, клубящийся туман. Рука Маэв вцепилась в его запястье и принялась отрывать его пальцы от амулета. Тело Маэв покрылось мехом, а в руке была неженская сила, свойственная ее лисьему облику. Острые когти впились в кожу Андора.
Запах его собственной крови возбудил Андора. Острая боль подстегнула все его нечеловеческие чувства, и вместе они сломили то, что оставалось от его воли и решимости. В агонии Андор принялся раздирать на себе одежду, в то время как его члены изменяли свою форму, а сквозь черты лица все явственнее проступал звериный лик.
Маэв выбежала через дверь. Андор помчался за ней, но на свежем воздухе весь его гнев куда-то пропал, унесенный ветром, который ерошил у него на спине жесткую серую шерсть. Нетронутый снег ослепительно сверкал под луной, а дразнящие запахи, разлитые в воздухе, звали его к холмам.
Андор завыл и помчался вслед за Маэв.
Глава 15
Иногда ночью, когда луна не была полной, Полотно подчас напоминало о себе тягостным ощущением присутствия, которое повисало над крепостью, словно наблюдая за Стражами, испытывая их и выискивая способы лишить каждого из них собственной воли. Это присутствие никогда не выдавало себя зримым образом или видением, его можно было только время от времени ощущать. Через несколько ночей, после того как Жон покинул крепость, Стражи почувствовали, что и ощущение постороннего присутствия тоже их покинуло. Маттас первым высказал свои подозрения вслух. Он сделал это неохотно и был поражен, когда остальные быстро с ним согласились. Каждый из Стражей заметил, что их бремя значительно полегчало.
– Это мальчишка, – заявил Маттас. – Кто-то обучил его какому-то трюку, при помощи которого он ухитрился вытянуть энергию прямо из ткани Полотна.
В этих его словах были тревога и упрек, адресованный непосредственно Лео, хотя обращался Маттас сразу ко всем Стражам.
– Энергию нельзя украсть так просто, – возразил Лео так мягко, как только умел.
– Все, однако, уверены: что-то изменилось, – заявил Доминик, – и мы должны дознаться, что это такое.
В руках Доминик вертел амулет, и остальные Стражи с опаской на него косились. Они уже догадались, что необходимо проделать.
Этой ночью, пока остальные дожидались снаружи, Гектор и Доминик вместе вошли в часовню: Гектор нес в руках факел, а Доминик сжимал амулет. Остальные Стражи заперли за ними двери и начали тихо молиться о силе, стойкости и успехе, а также о жизни двоих своих собратьев. Доминик намеревался вызвать души Полотна и задать им несколько вопросов. Этот ритуал был подробно записан в истории Ордена. Несмотря на то что этим заклинанием часто пользовались в те дни, когда Орден был могущественен, никто из оставшихся в живых Стражей ни разу не осмелился к нему прибегнуть.
Фактура ткани Полотна постоянно менялась, но черты лиц пойманных им оставались неизменными. Некоторые из пленников Полотна были различимы лучше, некоторые хуже, и Стражи довольно часто видели лицо Вара, которого они между собой прозвали «красным», прочтя завещание Лейт; или саму Лейт с ее развевающимися каштановыми волосами. Несколько оборотней, которые когда-то захватили город, где раньше хранилось Полотно, были так же неразлучны в плену, как и в своей прошлой жизни, и их всегда видели на Полотне вместе.
Более могущественные существа прятались более тщательно. Серебряный лорд, который принес Ордену так много горя, появлялся либо на заднем плане, либо где-нибудь в углу, а подчас его бледное лицо вытягивалось во всю ширину или во всю высоту Полотна, так что разглядеть черты его лица было
