Склонив голову, Лукас приоткрыл ее губы в глубоком поцелуе. Кэролайн застыла, вся отдаваясь интимной ласке. Его искусный язык начал свою игру, потихоньку пробуждая ответное желание.
С ее губ слетали тихие стоны, обвив руками его шею, она притягивала его ближе, прижимаясь грудью к мускулистому торсу.
В этот короткий миг она узнала, с какой силой мужчина способен целовать женщину и с какой страстью и нежностью она может вернуть поцелуй.
Когда Лукас отстранился, она вздрогнула и с изумлением уставилась на него, словно это был не он, а некое неземное создание. Мифический герой, спустившийся с Олимпа, чтобы пробудить спящую деву.
– Лукас, – прошептала она, – как хорошо!
Он улыбнулся и погладил ее по растрепавшимся волосам.
– Кэрол, милая, как бы я хотел показать тебе все, что знаю о любви! Я многому мог бы тебя научить.
Обеспокоенная его меланхолическим тоном, она положила руки ему на грудь. Не умея попросить его о том, чему она даже не знала названия, она пыталась доставить ему удовольствие лаской. Ее пальцы пуговка за пуговкой ловко расстегнули его сорочку и, проделав это, робко легли на обнаженную грудь. Прикрыв глаза, он запрокинул голову, как будто ее прикосновение жгло ему кожу. И тут же из его уст послышался стон наслаждения.
Она думала, что ему приятно, но он схватил ее за запястья и оттолкнул руки.
– Я не могу этого сделать.
– Не можешь или не хочешь? – спросила она, поднимая на него удивленные глаза.
Взгляд его застыл.
– И то и другое.
– Понимаю. – Ее руки безвольно повисли вдоль тела.
– Нет, не понимаешь. Я не могу, Кэро. Ради твоего же блага.
Кэролайн полоснула его сердитым взглядом.
– Тогда чего стоят твои слова о душе? Ты лгал? Лукас покачал головой:
– Нет, я ручаюсь за каждое слово. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами!
– Тогда расскажи мне, что ты видишь. Пожалуйста, Лукас, мне так важно, чтобы ты сказал мне что- нибудь хорошее.
Он провел пальцем по ее нежному лбу, тонким бровям вразлет.
– Я вижу твою душу, Кэрол, и доброту, таящуюся в ней. Этого богатства никто не в состоянии тебя лишить. – Его ладонь скользнула вниз по ее щеке. – И еще я вижу твою чистоту, которую человек вроде меня никогда не посмеет запятнать.
Она нащупала другую его руку и стиснула ее, боясь, что он повернется и уйдет.
– Твои губы, сладкие, как спелые ягоды, не умеют врать и сводят меня с ума.
Лукас провел пальцем по ее влажному рту, не удержался и, наклонившись, порывисто поцеловал ее. Его рука быстро нашла то, что хотела, и нежно легла на ее обнаженную грудь.
Она прикрыла глаза и прошептала, тая от желания:
– Лукас, утоли мою жажду. Не оставляй меня, дай мне то, о чем я мечтаю и чего не смею попросить!
– Нет. – Он отвернулся, отошел к окну и оперся рукой о раму. – Я скоро уеду, Кэрол. И не могу оставить тебя… с ребенком. Дитя преступника, подобранного на улице «добрым самаритянином». Я бедняк и неуч, но мне хорошо известно, что леди следует выходить замуж за человека своего круга.
Крошечные искорки надежды мелькнули в печальной мгле, окутавшей Кэролайн, и решимость, вырываясь из глубин ее души, раздувала их, заставляя разгореться. Так вот в чем дело… Что ж, она в состоянии понять его колебания и одолеть их. Она сможет убедить его, рассказать, как жаждет утешения в своем одиночестве. Она не позволит ему уйти. Если он не хочет ее, не любит, тогда другое дело. Но если он всего лишь сомневается, она этого не допустит.
– Лукас, – твердо сказала Кэролайн, подходя к нему. Нет, она не прикоснется к нему, чтобы не спугнуть. Попробует убедить словами, и пусть ее красноречие преодолеет возникшую между ними стену. – Я никогда не думала, что встречу человека, который сможет разглядеть мое существо. Но ты это сделал.
.Он повернулся и смотрел на нее из темноты.
– У меня такое чувство, – продолжала Кэролайн, – будто я наконец поняла мир, который окружает меня. И теперь я хочу почувствовать его тепло. Я хочу узнать, что же это такое – любовь. И я хочу, Лукас, чтобы ты овладел мной. Ты единственный мужчина, который не побоялся заглянуть мне в душу. Не важно, любишь ты меня или нет.
Меня не волнует, откуда ты появился. Не беспокоит, куда ты отправишься. Сейчас, в это мгновение, я хочу удержать тебя. Пожалуйста, Лукас, возьми меня. Утоли мой голод. Сделай это, и я никогда не забуду тебя. Клянусь, я всегда буду тебе благодарна.
– Кэрол, это слишком опасно. Ты подумала о последствиях?
– На все воля Божья. И если такое случится, – с улыбкой продолжала она, – я стану самой счастливой женщиной в мире. Я навсегда сохраню частичку тебя. Для нас обоих это будет самое лучшее.
Сжав ее в объятиях, он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, уступая любви. Чувству странному, невысказанному и вместе с тем вечному, чувству, которое вовлекло его в этот вихрь.
Овладеть ею было утешением, которого он искал всю жизнь. Как он мог ее отвергнуть?
– Я не в силах… сопротивляться тебе, – прошептал он, ощутив, как все его тело содрогается от долго сдерживаемой страсти. – Ты не оставляешь мне выбора.
Кэролайн тихонько рассмеялась, торжествуя про себя. Любовь, пусть и непризнанная, покорила самое неприступное сердце.
Он подхватил ее на руки и осторожно опустил на постель. Встав рядом на колени, он склонился к ее лицу, украв еще один поцелуй, словно вор, которым он, по сути, и был. Он вдыхал ее запах, пытаясь навсегда сохранить его в своей памяти.
Кэролайн нетерпеливо торопила его. Рубашка полетела прочь, открывая мускулистый торс, загорелая кожа поблескивала в свете камина. Кэролайн провела руками по его спине, восхищаясь силой мускулов. Ей хотелось, чтобы все в нем принадлежало ей. Хотелось обладать им. Любить…
Он не стал возиться со шнуровкой ее ночной рубашки, а одним сильным движение просто разорвал ее до талии. Открылась нежная мраморная белизна ее груди, с бледно-розовыми полукружиями вокруг сосков, тугих, как спелая ягода. Всем своим видом они говорили, что жаждут его прикосновения. Он поцеловал ложбинку между грудей, потом припал к ним щекой и улыбнулся, услышав бешеный стук сердца.
Сбросив остатки одежды, Лукас прильнул к ее разгоряченному телу. Она ощутила мощное давление его пульсирующего мужского естества. Ей хотелось познать его… Но все мысли исчезли, когда он совсем разорвал ее одеяние и, раздвинув ее колени, нашел самое потаенное место. Ловкие пальцы мягко, но настойчиво ласкали ее, раскрывая нежный цветок. Его ласки вызывали в ней ощущения, о которых она прежде понятия не имела. Она словно парила в других мирах, содрогаясь от наслаждения и поражаясь силе неведомых ощущений. Мифический герой пробудил спящую деву.
– Проклятие!.. – вскрикнула она, возвращаясь на землю, и тяжело провалилась в забытье.
Лукас довольно хмыкнул и милостиво прекратил мучительную ласку. Коснувшись губами ее шеи, он прошептал:
– Что за слова в устах леди? Ты выражаешься, как лондонский бродяга.
По ее затуманенному взгляду он понял, что она вряд ли слышит его. Она витала в ином мире, мире вожделения и страсти. Только невинность способна на столь откровенное выражение чувств, и его мучительное желание овладеть ею достигло предела. О Боже, как же он хотел дать ей возможность почувствовать в себе женщину, познать всю полноту любви.
– Что… что со мной происходит, Лукас? – изумленно спросила она. – Это правильно? Так и должно быть?
Он ласково улыбнулся:
– А что ты чувствуешь?
– Блаженство. Настоящее блаженство… Я будто потеряла контроль над собой.
– Да, любимая, так и должно быть. Но это еще не все. Ошеломленный ее жаром и захлестнувшей его
