Гейбриел распахнул дверь и жестом приказал им убираться.
– В ваших услугах больше не нуждаются, уходите. Немедленно! – бросил он портным, неохотно собиравшим свои инструменты и ткани.
Он взглянул на Психею, ожидая от нее возражений.
Черт бы побрал этого человека! Он поставил ее в безвыходное положение. Анри считал Гейбриела ее женихом, которому она делает подарок. И если она не подчинится ему, то нарушит все светские условности. А заставить его принять подарок, когда он этого не хотел, Психея не могла. Пойдут разговоры, в свете узнают обо всем от какого-нибудь лакея или портного.
С трудом сохраняя спокойствие, Психея улыбнулась Анри.
– Лорд Таррингтон сейчас не желает воспользоваться вашими услугами, но потом он…
– Он сам найдет для себя портного, – перебил ее возмущенный голос Гейбриела.
Анри был явно огорчен. Психея понимала, как важен для него этот заказ. Она тронула его за рукав.
– Лорд Таррингтон не нуждается в ваших услугах, но одному лакею требуется новая ливрея.
Лицо Анри просветлело. Обрадованная Психея продолжала:
– И всем моим слугам следовало бы обновить ливреи. Обсудите это с Джоурсом перед уходом. До свидания, Анри.
Когда портные покинули комнату, Гейбриел заговорил с ней, он уже не сердился, но выглядел озадаченным.
– Вы были чрезвычайно добры к нему.
Психея медленно повернулась. Он выглядел таким уверенным, так естественно смотрелся в этой роскошной обстановке, что Психея просто не могла поверить, что он родился в небогатом имении. А его поведение – он вел себя так высокомерно, с такой вызывающей надменностью… С каждой минутой Гейбриел все больше напоминал настоящего маркиза.
– А вы чрезвычайно злы, – ответила она.
К ее удивлению, он не смутился, не покраснел и не стал этого отрицать.
– Мне не следовало терять самообладания.
– Признаете свою вину? – недоверчиво спросила Психея.
– Да.
– Не настаиваете на своей правоте?
– Когда я всего лишь неизвестный актер? – усмехнулся он.
– Совершенно верно, – с серьезным видом кивнула она.
Гейбриел расхохотался, а затем с таким же серьезным видом сказал:
– Я был непростительно груб и приношу свои извинения.
– Вы – что? – Психея никогда не слышала, чтобы мужчина добровольно признал, что был не прав.
– Прошу прощения, – повторил Гейбриел.
– Признаете, что вели себя безобразно?
– Несомненно.
Психея опустилась на ближайший стул.
– Становится все интереснее.
– О нет, дорогая моя Психея! Вам самой надо попросить прощения. – Гейбриел подошел и опустился перед ней на одно колено.
Она отвела глаза, чтобы избежать его проницательного взгляда.
– Глупости, не нахожу причин для извинений. Он протянул руку и взял ее за подбородок.
– Извинитесь, Психея. Я никогда не считал вас трусихой.
– Я никогда ею и не была! Если было бы необходимо, я бы извинилась.
Гейбриел продолжал пристально смотреть ей в глаза.
– Мне не за что извиняться. Я помогала вам!
– Я чувствовал себя, – медленно заговорил он, – жалкой слабой пародией на мужчину. Черт, да я и не чувствовал себя мужчиной. Я ощущал себя продажной девкой, которую наряжают на утеху покупателю.
– Но так оно и есть! – вырвалось у нее. Если бы ее так не волновала его близость, Психея бы подумала, прежде чем это сказать. Но было уже поздно, слова были произнесены.
Сразу же все изменилось. Хотя Гейбриел не шевельнулся, Психея почувствовала, как между ними разверзлась пропасть.
И она поняла, что натворила.
– Конечно же, вы не слабый, – запинаясь заговорила Психея, пытаясь найти слова, чтобы исправить положение, – и вы не… – она запнулась на грубом слове, – не «девка». Но вы у меня на службе, и моя обязанность одевать вас, пока вы находитесь здесь, как и всех моих слуг…
