Гордость захлестнула его. Острый осколок оконного стекла!
«Вот она, моя умная девочка!» – подумал он, сдерживая улыбку. На мгновение ее прекрасные глаза ответно блеснули, и в них было столько доверия к нему, что ему стало страшно. Он не имел права разочаровывать ее.
Психея остановилась перед ним.
– Так вы думали, что можете украсть и мое сердце, и мою репутацию? – сурово спросила она.
Гейбриел постарался изобразить подобающее смущение. Он услышал слабый звук, она, прикрыв телом свои руки, перепиливала толстую веревку, связывавшую его, при этом она продолжала смотреть ему в глаза с притворным гневом.
– Мисс Хилл, вы неправильно истолковали мои мотивы… – Гейбриел пытался подыграть ей, в то время как все его тело напряглось в ожидании свободы.
Психея придвинулась ближе и, продолжая перепиливать веревку, театральным жестом подняла другую руку.
– Скольким невинным девушкам вы, сэр, разбили сердца? Вы – негодяй! – Она ударила его по щеке, но Гейбриел не почувствовал боли от ее удара. За ее спиной хохотнул Баррет, и его приспешники загоготали.
Оставалось лишь несколько нитей, но было еще не время показывать, что он свободен. У Баррета в руках пистолет. Они с Психеей переглянулись и поняли друг друга. Надо потянуть время.
– Сколько еще репутаций вы погубили? – продолжила Психея. А Гейбриел краем глаза следил за Барретом.
Как бы заставить его подойти поближе? Не успел Гейбриел об этом подумать, как Баррет снова заговорил:
– Как это ни забавно, боюсь, мисс Хилл, что пора кончать этот спектакль.
– Как вы можете пренебрегать моими страданиями? – Психея повернулась к Баррету. – Вас… как джентльмена… должно возмущать то зло, которое причинил мне этот человек!
– Но, мисс Хилл, – вкрадчиво напомнил Баррет, – вы только что назвали меня убийцей. Я сомневаюсь в ваших намерениях…
Она бросилась к нему, и Баррет в испуге поднял пистолет. Но Психея остановилась перед ним, ломая руки, что совершенно не было на нее похоже.
– Пожалуйста вы должны пожалеть меня! Вы не знаете, как я страдала в его руках.
О Гейбриеле почти забыли. Он напряг руки и окончательно разорвал веревку. Внезапно он понял, что собиралась сделать Психея, и похолодел. «Нет, нет! – хотелось крикнуть ему. – Это слишком опасно!»
Но Психея не сводила глаз с негодяя, который с недоверием смотрел на нее.
– К сожалению, нельзя верить, что вы будете держать язык за зубами, миледи. – Баррет с нескрываемой усмешкой произнес последнее слово, но никто, в том числе и Психея, не заметил этого. – Понимаете, тут нет ничего личного, просто я забочусь о своем благополучии.
Рыдая как бы в отчаянии, она закрыла лицо рукой. В другой руке она все еще сжимала носовой платок с острым осколком стекла, и он блеснул у самого горла Баррета.
Гейбриел бросился к нему, но тот успел направить пистолет на Психею, и, когда Гейбриел схватил Баррета, раздался выстрел и запахло порохом. Гейбриел начал душить врага, но Баррет оказался сильнее, чем можно было предположить.
Психея, где Психея? Она ранена, убита? Если так, то Баррет не выйдет отсюда живым, поклялся Гейбриел. Отчаяние придало ему сил, и через мгновение Баррет, хватая ртом воздух и почти теряя сознание, лежал на полу. Пистолет выпал из его руки. Под одеждой Баррета Гейбриел заметил второй пистолет. Он схватил его и заткнул себе за пояс, затем обернулся в поисках Психеи.
Она приставила осколок стекла к горлу другого бандита, который просто онемел от удивления и страха. Психея никогда не теряла присутствия духа!
Гейбриел, едва не теряя сознание от радости, вынул пистолет и направил его на негодяя, и Психея смогла опустить руку, которая начинала дрожать от напряжения. Свободной рукой Гейбриел прижал ее к себе.
– Слава Богу, ты цела, – прошептал он. – Если бы с тобой что-то случилось, я бы с ума сошел от горя!
– Тише. – Она дотронулась до его щеки. – Мы оба живы и более или менее здоровы…
Он увидел кровь на ее плече.
– Психея! Ты ранена!
– Всего лишь царапина, как сказал бы ты, – ответила она. – Но нам надо придумать, как уйти отсюда. Приспешники Баррета все еще в имении.
– Да. – Гейбриел осмотрел ее плечо, кость не задета, рана поверхностная, и кровь почти не течет. Он сразу же перевяжет ей рану, как только они покинут этот дом. У Гейбриела чуть не вырвался стон, когда он вспомнил, что Баррет грозился сжечь дом – его дом. Ибо, несмотря ни на что, Гейбриел все еще считал его своим. Если бы не Психея, он бы погнался за последним из убийц.
А что с Перси? Гейбриел огляделся и увидел его, забившегося в угол подальше от выстрелов и борьбы. Он закрыл лицо руками и, казалось, от страха ничего не соображал.
– Перси, уходи из дома, – сурово приказала Психея. – Его могут поджечь. И отправляйся в Лондон, там приведи свои дела в порядок, ибо, когда я вернусь, я потребую твоего ареста за покушение на убийство.
Он опустил руки, лицо его было совершенно белым.
