подошла к зеркалу и поправила прическу — несколько прядей выбились из-под полей шляпы. Повернувшись к мужчине за конторкой — вероятно, он был хозяином гостиницы, — она спросила о своей кузине, и ее направили на второй этаж.
Постучав в дверь, Люси услышала хорошо знакомый голос:
— Войдите!
Люси медлила, собираясь с духом. Она знала, что встреча будет не очень-то приятной.
— Подождите меня здесь, — сказала она Вайолет. Затем, открыв дверь, переступила порог.
Вильгельмина сидела в дальнем конце комнаты и куталась в шаль, хотя в камине ярко пылал огонь.
— Вы хорошо выглядите, кузина, — сказала Люси, подходя поближе.
— Чего нельзя сказать о тебе, Лусинда. Садись… — Пожилая дама указала на стул. — Черный цвет совершенно не идет тебе, но я понимаю, что у тебя не было выбора.
Люси постаралась не показать, насколько задели ее бестактные замечания кузины.
— Что привело вас в Лондон? — спросила она.
— Недавно разбогатевший владелец фабрики снял мой особняк на летний сезон за хорошие деньги, — объяснила кузина. — И как раз в это время я оказалась без экономки. Да, налей себе чаю, если хочешь.
Люси подошла к низенькому столику. В чайнике оставалось не более получашки чаю, а молочник был совсем пуст, но она ничего не сказала. В горле у нее пересохло после долгой дороги, и она с удовольствием сделала несколько глотков. Затем, вернувшись к кузине, спросила:
— А что же случилось с миссис Джаспер? Неужели заболела?
— Жадность — ее болезнь, — проворчала Вильгельмина. — Соседка переманила мою экономку, предложив ей более высокое жалованье.
«Миссис Джаспер очень повезло», — подумала Люси, стараясь скрыть улыбку.
— Так что я приехала в город на все лето, — продолжала Вильгельмина. — В сентябре, перед тем как вернуться домой, мне надо будет найти замену миссис Джаспер. Я слышала, что Стэнли оставил тебя без средств… Это так?
В интонациях кузины было больше любопытства, чем сочувствия. Опустив глаза, Люси проговорила:
— К сожалению, у Стэнли остались кое-какие долги. Вильгельмина укоризненно покачала головой:
— Надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что я буду оплачивать его обязательства?
— Конечно, нет. — Люси сделала последний глоток чая. — Поверьте, я об этом даже не мечтала.
— Очень хорошо, — кивнула пожилая дама. — Но так как ты сейчас в трудных обстоятельствах, а мне вскоре потребуется экономка… Думаю, ты могла бы к концу лета привести в порядок все свои дела.
Это звучало грубо даже для Вильгельмины.
— Вы бы хотели нанять меня в качестве экономки? — спросила Люси.
— Не думаю, что это было бы разумно. Но мы могли бы помочь друг другу без таких формальностей, — ответила Вильгельмина. — Помнится, когда вы жили со мной, ты прекрасно справлялась с хозяйственными делами.
Как будто у нее был выбор. Нет, кузина не захочет нанять ее — ведь тогда ей пришлось бы выплачивать своей экономке ежемесячное жалованье. Вильгельмина хочет использовать ее как бесплатную прислугу, и ей, Люси, придется выпрашивать у нее каждый пенни для личных нужд.
— Так было с моей матерью, — тихо сказала Люси. Вильгельмина поставила свою чашку на блюдце и отрицательно покачала головой:
— Нет-нет, когда вы с матерью жили у меня, в доме была домоправительница. Хотя следует признать, что Ровена иногда помогала мне.
Иногда? Люси вспомнила свою мягкую и добрую мать, вынужденную исполнять любую прихоть их единственной родственницы. Она всегда с гордостью вспоминала о том, как после венчания увезла мать к Стэнли и избавила ее от тиранической власти Вильгельмины. И она всегда будет благодарна мужу за это, каковы бы ни были его недостатки. Последний год своей жизни мать Люси жила с дочерью и зятем. Они жили довольно скромно, но в доме царили мир и покой, и Люси смогла хоть немного побаловать мать.
Она крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться. Неужели ей все-таки придется отказаться от своей давней клятвы и вернуться в дом Вильгельмины?
— Но я привезу с собой одну девушку, мою горничную, — сказала Люси.
— Нет, — решительно заявила кузина. — Мне нет необходимости кормить ее и платить ей жалованье. У меня достаточно горничных, а тебе, безусловно, не нужна еще одна. Ты ведь знаешь, что я живу довольно скромно.
— Мне хотелось бы иметь свою собственную горничную, — возразила Люси.
— Она больше тебе не нужна. К тому же у меня нет лишних денег.
— Я не могу отпустить Вайолет, — упрямилась Люси. — Ей очень трудно будет найти новое место…
— Тут не о чем спорить, Лусинда, — проворчала Вильгельмина. — Я сообщу тебе, когда буду готова вернуться домой. Постарайся избавиться от лишнего багажа. У меня с собой три больших сундука, и экипаж будет почти полностью загружен.
— Нет-нет… — Люси покачала головой и опять зажмурилась. — Нет-нет, кузина.
— Но, Лусинда, тебе не понадобится много туалетов. Ты же знаешь, я езжу в гости очень редко, а ты, безусловно, будешь ездить не чаще…
— Кузина, я просто хотела сказать, что не поеду с вами. Я не хочу жить у вас в качестве бесплатной прислуги. После смерти моего отца мать поступила так только ради меня, и это было нищенское существование. Да-да, это была ужасная жизнь! И я дала себе слово, что никогда не вернусь в ваш дом. Не вернусь, даже если мне придется умирать от голода.
На глаза Люси снова навернулись слезы, но она и на сей раз сдержала их. Взглянув на Вильгельмину, покрасневшую от злости, она резко развернулась на каблуках и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Вайолет с удивлением посмотрела на хозяйку:
— С вами все в порядке, миледи?
В дверь, только что захлопнувшуюся за Люси, что-то ударило, и тотчас же раздался звон фарфора. Люси же мысленно усмехнулась: ей очень хотелось верить, что хозяин гостиницы заставит ее скупую родственницу заплатить за разбитую чашку.
— Все в порядке, — сказала она горничной. — Пойдем домой.
На обратном пути Люси то и дело вспоминала разговор с кузиной и все больше убеждалась в том, что поступила совершенно правильно, отказавшись ехать с Вильгельминой. Более того, она была абсолютно уверена, что мать одобрила бы ее поступок.
Хотя мать, конечно же, не хотела бы, чтобы ее дочь умерла от голода. Люси не знала, как ей выжить, но твердо решила, что ни за что не сдастся.
Домой они шли гораздо медленнее, чем на встречу с кузиной. Когда же наконец приблизились к дому, Люси увидела стоявшего у двери слугу в фиолетовой ливрее. Было совершенно ясно, что он не собирался требовать уплаты долгов.
— Добрый день, — сказал слуга, протягивая Люси конверт. — Пожалуйста, передайте это миссис Контрейн.
Люси поблагодарила посыльного, но не стала говорить ему, что она и есть миссис Контрейн, хозяйка дома. Когда же слуга ушел, они с Вайолет зашли в дом, тщательно заперли дверь и только после этого решили удовлетворить свое любопытство. Что же это за письмо? Требования об уплате долгов обычно не посылали с ливрейными слугами. Сломав печать, Люси внимательно прочитала письмо.
— Что там, миледи? Опять плохие новости? — спрашивала Вайолет, расстегивая плащ хозяйки.
— Нет, не думаю… — пробормотала Люси. — Это приглашение сегодня вечером на обед. Приглашение от миссис Моррис.
— Она одна из ваших приятельниц? — спросила Вайолет.
— Нет, мне кажется, я встретилась с ней вчера у маркизы Сили. С ее стороны это очень любезно… — Взглянув на свое платье, Люси добавила: — Правда, я даже не представляю, что надеть. Вероятно,
