аппетитом доедавшего яичницу с ветчиной, села за стол и развернула письмо. Пробежав первые строки, она громко вскрикнула, напугав служанку и Джайлза.
– Дорогая, что тебя так удивило? – с тревогой спросил он, отодвинув пустую тарелку.
Офелия ничего ему не ответила и молча дочитала письмо до конца. В нем говорилось следующее:
«
Дочитав письмо до конца, Офелия раскрыла рот и догадалась, что пора закрыть его, только когда Джайлз вновь спросил, что же повергло ее в изумление. Прокашлявшись, она ответила:
– Корделия пишет, что они с Рэнсомом решили пожениться. Хотя пока и не официально. Думаю, что Рэнсом скоро поедет в Йоркшир, чтобы испросить благословения у нашего отца. Ах, как я за них рада!
– Это приятная новость! – с улыбкой промолвил Джайлз. – Я давно подозревал, что мой кузен питает к твоей сестре нежные чувства. Я непременно его поздравлю, как только он здесь объявится.
– Я сейчас же еду к сестре! – заявила Офелия и встала из-за стола, даже не притронувшись к завтраку.
Вволю наговорившись с Офелией, Корделия поехала в театр, где ей предстояло встретиться до спектакля с Венецией и дать ей несколько дельных советов относительно ее будущей роли. Она старалась вести себя так, словно бы ее ничего не волновало.
Друид поздоровался с ней с виноватой миной на физиономии, принес ей свои извинения и ни словом не обмолвился о трепке, которую задал ему Рэнсом.
Корделия милостиво приняла его извинения, однако твердо заявила, что никогда больше не будет ему ассистировать.
– Да, да, разумеется, я все понимаю! – промямлил фокусник. – И все же мне жаль, что нам не удастся поставить этот потрясающий номер. Он бы имел у публики фантастический успех!
Корделия обожгла его испепеляющим взглядом и пошла в гримерную, чтобы предостеречь Венецию от какой-либо совместной работы с незадачливым трюкачом.
Проходя по коридору, она случайно услышала разговор двух рабочих сцены, проклинавших ненадежный подъемный механизм колесницы Зевса.
– Вот попомни мои слова, – в сердцах воскликнул один из них, – в один прекрасный день эта дьявольская повозка раздавит кого-нибудь в лепешку.
При иных обстоятельствах Корделия наверняка бы перепугалась. Но сегодня, занятая своими собственными мыслями, она не придала этому предсказанию должного значения.
Да и зачем ей было забивать себе голову лишними проблемами, раз уж она рассчитывала в скором времени навсегда распрощаться с этим театром?
Однако ее радужные надежды поблекли, когда к ней подошел ее партнер Марли. Вид у него был очень встревоженный.
– Отойдем в сторонку, – тихо сказал он. – Мне нужно кое-что сказать тебе по секрету.
Они уединились в укромном уголке, где их разговор никто не мог подслушать, и Марли, избегая смотреть Корделии в глаза, смущенно промолвил:
– Послушай, Клара, ты ведь знаешь, как я хорошо отношусь к тебе. Но мистер Неттлс пригрозил мне, что выгонит меня с работы, если я не выполню его поручение. Так что не обижайся.
– И что же он велел тебе сделать? – спросила Корделия, почувствовав недоброе.
– Он хочет, чтобы я сорвал с тебя маску, – упавшим голосом сказал актер.
Корделия смертельно побледнела.
Глава 19
Этого следовало ожидать, судорожно сглотнув, подумала она.
– Неттлс уже распространил по всему Лондону слух, что со скандальной леди будет наконец сорвана маска, – добавил ее партнер. – В театре аншлаг. Цена билетов подскочила до небес.
– И когда же я должна быть публично разоблачена? – спросила Корделия.
– На завтрашнем представлении, перед концом второго акта.
– Понятно. Что ж, я к этому подготовлюсь! – Она вздернула подбородок. – Сделай это, Марли. Я не стану сердиться на тебя. А теперь давай вернемся на сцену. Скоро наш выход.
В антракте между первым и вторым действиями Корделия сообщила тревожное известие Рэнсому.
Ее жених сорвал с себя картонный шлем и воскликнул, взмахнув бутафорской саблей:
– Вот негодяй! Клянусь, он жестоко за все поплатится.
– Однако нам нужно срочно что-то предпринять! – сказала Корделия. – Все наши планы могут оказаться под угрозой.
