невеста, да? Милорд, мисс Эплгейт! Какое наслаждение шить для такой красивой молодой леди! Мною будет руководить вдохновение, величайшая радость всей моей жизни, – заключила она с сильным французским акцентом.
Жестикулируя унизанными кольцами пальцами, она продолжала восхвалять достоинства Мэдди и мудрость виконта, выбравшего такую невесту, не забывая при этом убеждать, что сшитые ею платья только подчеркнут красоту молодой леди.
Если она шила хотя бы наполовину так же хорошо, как говорила, ее платья должны быть и вправду очень красивыми. Мэдди перестала спорить и позволила снять с себя мерку. Потом они с Фелисити просмотрели множество рулонов тканей и коробок с отделкой и пролистали несколько журналов с выкройками. Нашлись и два готовых платья, кем-то заказанных, но не выкупленных, почти того же размера, что и у Мэдди. Модистка уверила их, что потребуется незначительная переделка и – какая удача! – ее можно выполнить прямо сейчас.
Сияющая мадам Александрии тут же заявила, что это сама судьба послала ей Мэдди. Пока платья подгоняли, дамам подали чай прямо в примерочную, а виконт получил возможность отправиться к мужскому портному и в магазины для джентльменов.
Мэдди чувствовала себя немного неловко оттого, что она получит так много, а у Фелисити весьма скромный гардероб. Когда она сказала об этом подруге та покачала головой.
– Но ведь вы невеста, моя дорогая! Вам все это положено. А я уже почти перешила платья, которые вы подарили мне. Вы так добры! Я рада, что лорд Уэллер так щедр. Думаю, он будет вам очень хорошим мужем.
– Да, – улыбнулась Мэдди, – не могу подвергнуть сомнению его щедрость. – Она все еще чувствовала небольшое головокружение от происходящего.
Эйдриан вернулся, велел прислать готовые платья, и они втроем отправились в гостиницу, где для них уже был накрыт стол для ленча.
К этому времени погода испортилась; на небе появилось много облаков и подул довольно сильный и холодный ветер, но путешественники благополучно добрались до постоялого двора.
Мэдди радовалась за подругу, для которой такие вылазки были большой редкостью. Фелисити была настолько ограничена в средствах, что не могла выбираться за пределы деревни. Когда Мэдди и Эйдриан начнут принимать гостей…
Она часто думала, будет ли у нее после свадьбы будущее – будет ли у них будущее? Конечно, хорошо говорить, что он женится на ней, чтобы защитить ее репутацию, но если он опасается человека, преследующего его по всей Англии, то сколько потребуется времени этому безумцу, чтобы найти Эйдриана в Йоркшире и разрушить то счастье, о котором все больше мечтала Мэдди?
Неужели нет способа устранить опасность? Не может же Эйдриан всю жизнь быть в бегах!
Мэдди вдруг показалось, что день потемнел, но было ли это на самом деле, или у нее испортилось настроение? Она с трудом сдержалась, чтобы не отругать проходившую мимо них служанку, которая облила ей платье водой из кувшина, когда Мэдди слишком резко встала из-за стола.
– Ах, мисс, простите, – пролепетала испуганная служанка. – Я сейчас принесу салфетку и вытру ваше платье.
Мэдди устыдилась своей вспышки. И хотя она не сказала ни слова, по тому, как сжалась служанка, Мэдди: поняла, что выражение ее лица было вовсе не добрым.
– Не надо. Все в порядке.
Подали еду, но у Мэдди вдруг пропал аппетит. А потом она увидела, как пламя свечей поплыло у нее перед глазами, и почувствовала, что виски сжала знакомая боль.
– О Господи, – прошептала она, – только не сейчас. – День был таким чудесным.
Она положила вилку и взглянула на Фелисити.
– Боюсь, что мне придется извиниться…
– Я пойду с вами, – сразу же откликнулась вдова.
– Вам не обязательно идти, – возразила Мэдди. – Это будет не слишком… приятно.
– Вы очень побледнели, дорогая. Мне надо быть с вами, – твердо заявила Фелисити.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросил виконт, вставая. – Могу я помочь?
– Нет, предоставьте это женщинам, – посоветовала Фелисити.
Он поклонился и сел, но посмотрел им вслед с явной тревогой.
Мэдди постаралась удержаться от рвоты, пока они не дошли до туалета. После Фелисити попросила служанку принести теплой воды и полотенце, чтобы Мэдди могла вымыть руки и лицо.
– Уже болит? – тихо спросила вдова. Из прежних с Мэдди разговоров она знала, что при головных болях громкие звуки ей очень неприятны.
– Боль только начинается, – простонала Мэдди. – Какое невезение!
– Тучи сгущаются, и мне кажется, что надвигается гроза. Из-за нее у вас все и началось. Давайте вернемся. Виконт наверняка уже беспокоится.
Они застали виконта в волнении шагающим по комнате.
– У вас разболелась голова? Я вижу, что собирается дождь.
Фелисити кивнула, а Мэдди боялась повернуть голову. Она обхватила ее ладонями, пытаясь остановить или уменьшить боль, хотя знала, что это не поможет.
Эйдриан взял ее руки в свои.
– Моя дорогая Мэдлин, скажите, что вы хотите. Может быть, позвать местного доктора?
– Нет. Он ничем не поможет. Разве что даст настойки опия, но это всего лишь успокоительное средство. Боль ослабнет на очень короткое время, но я совсем расклеюсь. Когда я очнусь, тошнота останется, а боль станет еще сильнее. А если часто принимать наркотик, то может развиться зависимость. Я предпочитаю терпеть боль.
– Может, вы хотите, чтобы я снял комнату, где вы могли бы поспать? Или вы хотите, чтобы мы сразу уехали? Может быть, мы успеем доехать до дома до грозы. Конечно, карету будет страшно трясти, но я сделаю все, что вы только пожелаете.
– И дадите скандалистам пищу для сплетен, – добавила она.
– К черту старых сплетниц! – взорвался он. – Нет, моя дорогая, я уже сказал, мы будем делать то, что поможет вам. Больше ни о чем не думайте!
Она улыбнулась, забыв на секунду о боли.
– Вы просто чудо. Я предпочла бы поехать домой, милорд. Если мне суждено страдать, то лучше в своей собственной постели.
– В таком случае мы сделаем это. Я уже приказал подать карету, а Томас уложил все наши покупки.
– Оказывается, вы меня уже изучили.
Эйдриан предложил отнести ее в карету на руках, но Мэдди настояла на том, чтобы идти самой, хотя и оперлась на его руку.
Когда они подошли к экипажу, она заметила, что он приказал положить один нагретый кирпич ей под ноги, а другой, завернутый в полотенце, предназначался для того, чтобы согреть руки.
– Я помню, какими ледяными были ваши руки и ноги в ту ночь в беседке, – сказал он, помогая ей сесть в карету. – Есть еще одеяло, в которое вы можете завернуться. Я думаю, что миссис Барлоу сядет напротив вас, а я – на козлы рядом с Томасом.
– И промокнете насквозь, когда начнется дождь. Нет, я не настолько больна, – возразила Мэдди. – Я буду беспокоиться о вас, и моя голова разболится еще больше.
Ей удалось настоять на своем, и виконт остался с ними в карете.
Погода действительно резко изменилась. Голубое небо заволокло тучами, а теплый воздух сменился холодным, пронизывающим ветром. Им удалось проехать половину пути до начала дождя. Сначала это были редкие капли, потом дождь усилился, и наконец разразилась гроза с громом и молниями. Лошади пошли медленнее, потому что Томасу пришлось следить за ухабами и рытвинами на дороге.
Мэдди собрала все свои силы, стараясь не обращать внимания на тряску и увеличивающуюся с каждой минутой головную боль. Запахи дождя, лошадей, мокрой попоны, в которую завернулся Томас, – все они казались слишком резкими в тесном пространстве экипажа. Виконт сидел рядом и нежно массировал ей плечи и шею. Последние несколько миль пути она уже была не в силах сидеть прямо и прислонилась к нему.
Наконец они приехали. Эйдриан, наблюдавший за Мэдди со все возрастающим беспокойством, не стал дожидаться, пока Томас откроет дверцу. Он распахнул ее сам, выскочил, чтобы спустить ступеньки, и, схватив Мэдди на руки, понес ее прямо в дом.
Мэдди понимала, что должна протестовать, но боль была слишком сильной. Эйдриан накрыл невесту одеялом, чтобы защитить от дождя, а она положила голову ему на грудь.
Отец уже ждал их в холле. Рядом была Бесс.
– Как она? – спросил он, пытаясь разглядеть лицо дочери.
– Как и следовало ожидать, – ответил виконт. – Если позволите, сэр, я отнесу мисс Эплгейт прямо в ее комнату.
– Конечно, конечно.
На какой-то момент у нее было странное ощущение дежа-вю. Виконт уже приносил ее в дом, совсем как сейчас.
Пока Эйдриан поднимался по лестнице, она слышала, как Фелисити успокаивает ее отца:
– Мы ехали так быстро, как могли. Он очень о ней заботился, мистер Эплгейт.
Эйдриан положил Мэдди на кровать, а прибежавшая Бесс сняла с хозяйки пелерину и шляпу.
– Я приготовлю вам травяного чая, мисс Мэдлин, а потом помогу вам раздеться.
Служанка вышла из комнаты, бросив сердитый взгляд на Эйдриана, словно предупреждая, что мужчине – будь он даже лорд – нечего делать в комнате девушки.
Эйдриан придвинул стул и, сев у кровати, взял руку Мэдди.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Вы и так сделали очень много, – прошептала она.
– Мне больно смотреть, как вы страдаете.
– Это пройдет. Бесс позаботится обо мне, сделает все, что нужно. Спасибо за чудесный день.
– Мне жаль, что он так печально кончился. Если бы вы остались дома…
– Головная боль наступает, когда меняется погода, ей все равно, где я нахожусь.
– Вы уверены, что мы… я… не виноват в том, что так случилось?
Она улыбнулась.
– Я в восторге от того, что у меня будут новые платья,
