Молодая женщина потянулась и открыла для него дверь автомобиля. Бен забрался внутрь, и они поехали.
Сегодня она была на редкость в болтливом настроении. Спросила, как прошел его день в школе и как прошли выходные. Али была жуткой сплетницей. Она рассказала ему историю о мистере Хайде, математике, у жены которого был нервный срыв. В два часа ночи она начала подрезать длинные ветки живой изгороди, утверждая, что из-за сильного ветра они могут разбить окна. Как всегда, Бен был в восторге. Он никак не мог привыкнуть к тому, что ему открывается частная жизнь учителей. Это были факты вроде тех, что узнаешь на уроках естествознания: чем они питаются, когда спариваются, какова территория их распространения, и так далее. Мистер Хайд! Бедный старый придурок. Хайд был абсолютно безнадежен, так что Бен вовсе не собирался его жалеть.
Когда они добрались до дома, она приготовила кофе, а потом они молча его пили, сидя на диване.
Потом она встала, зашторила окна, поставила его посередине комнаты и начала раздевать.
Обычно именно так все и происходило. Он частенько думал о том, что однажды она захочет, чтобы он сделал то же самое с ней. Она стягивала с него всю одежду: одну вещь за другой, как будто разворачивала упаковку, до тех пор, пока он не оставался стоять вот так — абсолютно голым посередине комнаты с торчащим от эрекции членом. Вообще-то, Бен чувствовал себя очень неловко в такой ситуации, да еще на глазах у своей учительницы. Но то, что его ждало дальше, было таким наслаждением, что он был готов ради этого на какие угодно испытания. Она взяла в теплую ладонь его член и стала его медленно целовать. Он чувствовал, что его гарпун сейчас может подстрелить настоящего кита. Он расстегнул ее блузку и нащупал руками застежку лифчика, после чего она нагнулась и взяла набухший член в рот.
Ему чертовски повезло.
Отношения Бена и Али Янг завязались три года назад, когда он учился в девятом классе и участвовал в школьном спектакле «Вестсайдская история» в конце года. Бен занимался тем, что помогал устанавливать свет и звук. С самого начала она вела себя с ним совсем не как с учеником: когда они за сценой разбирались с прожекторами и лампами, она выспрашивала у него сплетни про одноклассников, а в обмен рассказывала пикантные подробности из жизни учителей. Бен был польщен таким доверием, хотя некоторые ее истории вгоняли его в краску.
У директора вырезали грыжу в прошлом мае, а до этого он несколько недель ходил с кишками наружу. Кошка мистера Коллинза, историка, насрала у него дома, и он три дня не убирал какашки, потому что ждал, когда они засохнут. А жена мистера Коллинза умерла от рака кишечника год назад, может быть, эти события как-то связаны, как ты думаешь, Беи? У историка мистера Уэллса был роман с географичкой миссис Стентон. И так далее.
— Только это все между нами, никому ни слова, Бен, договорились?
Как он мог возражать? Не так-то часто ты можешь посмотреть на жизнь школьных учителей глазами взрослого человека, а уж тем более глазами привлекательной молодой женщины. Бен был без ума от нее. Да, абсолютно все думали так же. Она только что закончила колледж, это была ее первая работа, и одевалась она так же, как все девчонки, только что окончившие школу. За несколько недель напряжение между Беном и Али Янг исчезло, они прекрасно ладили.
Над ними даже стали подшучивать, а приятели Бена то и дело его дразнили. Порой у Бена даже были фантазии, в которых все становилось реальностью.
Но потом произошел случай, который изменил все. Она стояла на одном из стульев за кулисами и совершала какие-то махинации с одним из прожекторов, как вдруг оступилась, свалилась со стула и упала на спину вверх ногами. Бен ринулся, чтобы помочь ей, весь в возбуждении и смятении, потому что видел ее трусы. Он почувствовал себя еще более смущенным, когда попытался оправить ее одежду. Вообще-то, это выглядело вполне естественным, ненадуманным движением. Но Бен знал, что делал: он не мог удержаться и не прикоснуться к ней.
— Спасибо, Бен, я сама справлюсь, — пробормотала она.
Он неловко улыбнулся и весь покраснел, осознавая, что преступил черту дозволенного. Но она улыбнулась ему в ответ.
— Тебе понравилось? — поинтересовалась она.
— Извините, мисс. Да, мисс.
— Тогда как на счет этого… — И она изобразила перед ним несколько нелепых танцевальных па, задирая юбку и виляя попой. Это длилось всего секунду, но Бен был сражен наповал. На ней были совсем крошечные трусики, одни веревочки! В ту же секунду он почувствовал себя совсем ребенком.
Она залилась густой краской, когда вдруг поняла, что только что произошло.
— О боже, мне не надо было этого делать! Давай сделаем вид, что ничего такого не было, — затараторила она и замахала руками, словно отгоняя от себя то, что только что сделала.
— Я никому ничего не скажу, мисс.
Он сдержал свое слово: ни одна живая душа не узнала об этом. Ни Дино, ни Джонатан — никто. Он решил вести себя как ни в чем не бывало, но этот случай положил конец их отношениям. Резко прекратились их долгие разговоры об освещении и звуковой аппаратуре, равно как и сплетни, и беззаботная болтовня. Бен все понимал. Она была учительницей, при этом задрала перед ним юбку. Это было волшебно, но одновременно было ужасно глупо так поступить. Только представьте, если бы это случилось с Дино или с Джонатаном — за час об этом бы знала вся школа! Она потеряла бы работу. Она отдалась во власть его молчанию, но при этом их отношения разрушились. Она преступила черту дозволенного, и теперь между ними лежала пропасть, она во что бы то ни стало пыталась держать дистанцию.
Бен грустил, но его восхищала ее непосредственность и безрассудство. Она была совсем не похожа на остальных: к ученикам она относилась как к людям, а не как к полуфабрикатам, которые надо было еще готовить. Несколько следующих лет его преследовало воспоминание о ее попке, обтянутой крошечными трусиками, и ему казалось, что он сходит с ума. Фантазии не оставляли его в покое.
Бен знал толк в фантазиях. Они сплетались, словно прутья огромной корзины, вокруг его спальни. Они могли быть похожи на правду. Например, он случайно оступается и падает на нее, и они вместе летят в огромный контейнер с костюмами, что стоит за кулисами; и она закрывает крышку, и они оказываются в темноте… Или — он встречает ее в пабе, они пропускают стаканчик-другой, а потом — хе-хе! Были и фантазии, лишь отчасти похожие на правду: как она разрешает ему стянуть с нее трусики и показывает ему свою попку. Были и такие, которые вообще не имели никакой связи с реальностью: например, о том, как он шантажирует ее и заставляет с ним переспать; или, как она решает стать монахиней, но перед тем как навсегда попрощаться с плотскими наслаждениями, хочет устроить с ним страшную оргию… Все эти истории объединяло одно: они никогда с ним не происходили, да и не могли произойти. Это были фантазии, в этом-то все и дело.
Постепенно одни сюжеты теряли свое очарование и уступали место другим. В реальности он почти не видел ее. Весь следующий год он не участвовал в школьных спектаклях, и она никогда не спрашивала его почему. Однако Бен продолжал держать слово. Никто не знал об их тайне, и никто никогда не мог о ней узнать, он был тверд в своем решении. Сотни раз он мог проболтаться и рассказать историю о том, как она задрала юбку и покрутила перед ним попой, но он всегда сдерживал себя. Ему хотелось сказать ей, что он делает это ради нее, чтобы она не сомневалась в его молчании и в том, что он понимает, отчего она отдалилась от него. Он знал, что она до сих пор переживает на этот счет, потому что иногда ловил ее встревоженные взгляды. Она вовсе не хотела проверить его актерские способности, чтобы поставить ему оценку по актерскому мастерству, это было исключено. Каждый раз это был медленный, изучающий взгляд. В нем не было и следа беспокойства, в нем читалась страсть. У мисс Янг были свои собственные фантазии.
Прошел еще один год. Теперь уже на долю Бена не выпадало и странных взглядов. Когда начался новый школьный год, Бену опять предложили заниматься светом и звуком на рождественском вечере. Соблазнительный танец с мелькающей попкой остался для Бена детским воспоминанием, ведь прошло уже три года. И он спокойно отправился на первые технические репетиции, помогая разобрать и установить вещи за сценой. И опять он поймал на себе странные изучающие взгляды и подумал, что, должно быть, она все еще беспокоится насчет их тайны.
Все изменилось в тот вечер, когда ей надо было идти на театральный склад за прожекторами. Бен
