— В нем самом. Город такой есть на Северном Кавказе, может, слышали?
— Да слышали, слышали, не ори так, всех соседей разбудишь. Сейчас открою.
Ждать пришлось еще минут пять, и Евгений собирался опять придавить кнопку, но щелкнул замок, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее просунулось морщинистое стариковское лицо с клочьями седых волос поверху и на подбородке.
— Ну, ты, что ли, от Алексея Васильевича? — проскрипел дед.
Миронов молча кивнул.
— Давай пакет, что ли, — в щель просунулась костлявая лапка, цепко ухватила протянутый конверт и утащила его внутрь.
Дверь немедленно захлопнулась. А Евгений остался стоять на лестничной площадке в растерянности от такого приема.
Впрочем растерянность его продолжалась недолго. В конце концов, просьбу Симонова он выполнил, пакет доставил, а дальше не его ума дело. И так столько времени потерял, пока сюда тащился, да дом разыскивал! Совесть его чиста, и можно спешить домой, где его, наверное, уже ждет Наташа. Утром, когда он убегал на службу, девушка еще спала. Будить ее не хотелось, и Евгений черкнул записку с общими словами, мол, продукты в холодильнике, завтракай, распоряжайся по своему усмотрению, буду поздно, целую. Запасные ключи он оставил рядом с запиской.
Завернув по пути в несколько магазинов, он успел кое-что купить к ужину. Но дома его ждало разочарование. Наташи не было. Дверь она просто захлопнула, оставив ключи на столе, а на обороте его записки Евгений прочел: «Все было прекрасно. Спасибо. Целую. Наташа». Судя по всему, на продолжение знакомства надеяться было нечего.
«Ну, а чего ты ожидал? — беседовал сам с собой Миронов, пока готовил себе немудреный ужин и устраивался на кухне. — Ну, переспали, так что, сразу семейную жизнь начинать? Сейчас это просто, как говорится, постель — еще не повод для знакомства. Да и какая, к черту, семейная жизнь?! Ты завтра на операцию улетаешь. Хотя и говорят, что займет она не больше недели, неизвестно, сколько в отлучке пробудешь. Как карты лягут. И что, девчонке тебя дожидаться? Не только в этот раз, а постоянно теперь так будет. Ты себе уже не принадлежишь и временем своим не распоряжаешься. Получил приказ — и вперед! Не думая о том, что в твоем личном тылу происходит. Так что отнесись к ее исчезновению, как к само собой разумеющемуся, свершившемуся факту. Хорошо с ней было? Так и с другими не хуже будет! Серега шустрый парень, найдет кого-нибудь еще! Не скули и трескай свою яичницу. Приятного аппетита!»
И он ел яичницу с помидорами, запивая пивом, вспоминая людей, увиденных им на Полигоне. А потом покурил и завалился спать. В Управление завтра не идти, машина заберет его прямо из дома рано утром, и надо как следует выспаться.
Лететь пришлось долго, с посадками и пересадкой. Группа майора Сидихина состояла из пяти человек и официально считалась специалистами-механиками по вертолетным двигателям, летевшими в Перу, чтобы на месте разобраться с мелкими неполадками, возникшими в последнее время при эксплуатации поступившей из Советского Союза партии «Ми-8». Все с советскими загранпаспортами, одеты в цивильное, примерно одного возраста, крепкие, подтянутые, но друг на друга не похожие. Это американцы, засылая свои спецгруппы, словно нарочно подбирают в них высоких, белокурых, голубоглазых. Откуда только набирают? И потому вычисляются такие группы опытным взглядом на раз.
Группа Сидихина была действительно разномастной. Близко со всеми Евгений за те несколько часов, что провел на Полигоне, познакомиться не успел, но по именам запомнить смог. Высокий, широкоплечий парень Носил соответствующее имя — Иван. Среднего роста, чернявый — Ашот. Тоже чернявый, но ростом поменьше — Григорий. Как понял Евгений из обрывков разговоров, ребята в Южной Америке уже бывали и не по разу. Определить, были Ли они всегда одной командой, Миронов не смог. Обращались с новичком, как с равным, а узнав, что на материке, куда им предстояло лететь, он еще не был, утешающе похлопали по плечам и велели в случае затруднения обращаться к любому из них.
Дисциплина в группе присутствовала, но внутренняя, не показная. Никто не вытягивался в струнку и не орал «Так точно!» и «Слушаюсь!». К Сидихину обращались на «вы» и называли командиром. Распоряжения его выполняли мгновенно и без оговорок. Кроме имен были еще клички. Сидихин был Германом, очевидно, из-за отчества, Иван — Ломом, соответственно размерам, Ашот — Арой, понятно, почему, а Григорий — Слоном, почему — непонятно. Евгения звали, как и предсказывал Ступин, Новичком, или, короче, Новым. Он не протестовал. Новый, так Новый.
До Буэнос-Айреса летели самолетом родного «Аэрофлота». Может быть, сервис на борту и был истинно советским, то есть, минимальным, но Евгению, впервые летевшему так далеко, да и вообще за рубеж, все показалось просто прекрасным. Улыбающиеся симпатичные стюардессы, вкусная еда на специальных лотках, красное вино, которое можно было заказать не один раз. Даже курить в самолете разрешалось! Почему бы так не полетать?
Кино не показывали в отличие от американских рейсов. На них Евгений, конечно, не летал, но в фильмах-то видел! Взлетает самолет и тут же в салоне загорается большой экран. Хочешь — смотри, не хочешь — закрывай глаза и спи. На борту «Ил-62» имелась только музыка в наушниках. И то, советская эстрада и не все время. Но Евгению попался в книжном магазине роман Маркеса «Осень патриарха», изданный в Союзе на испанском языке. Вот чтобы в испанском поупражняться, он книжку и купил. И почти весь полет продирался сквозь дебри замысловатых оборотов, изобиловавших в творении лауреата Нобелевской премии. Словарь он с собой не взял специально, поскольку еще в Георгиевском отделении СОБ преподаватель однажды посоветовал при чтении литературы на языке как можно меньше пользоваться словарем, а вместо этого стараться уловить смысл текста. Таким образом, читатель как бы погружался в языковую среду и запоминал все больше слов и оборотов. Так ли это в действительности, Евгений не знал и не чувствовал, чтобы его словарный запас сильно обогащался, но надеялся по прилете в Лиму проверить.
Были две посадки для дозаправки: в Будапеште и в Мехико. Но смотреть там было не на что, поскольку не только из аэропорта, но даже из зала транзитных пассажиров их не выпускали. Только угощали бесплатными прохладительными напитками. Примерно то же произошло и в Буэнос-Айресе, где предстояла пересадка на «DC-8» до Лимы. Ребята из его группы здесь явно бывали. И не пролетом. Ара со Слоном обменивались какими-то двусмысленными репликами и весело хохотали при этом. А Лом укоризненно на них посматривал и гудел время от времени: «Хорош трепаться, клоуны!». Командир Герман никакого внимания на это не обращал, был погружен в себя, только изредка перелистывал объемистый блокнот и делал в нем пометки.
В «DC-8» вообще не кормили, пару раз предложили какой-то лимонад и все, так что группа успела проголодаться. В аэропорту Лимы самолет приземлился около полудня. По местному времени, разумеется. Суточный ритм у Евгения сбился, и ему зверски хотелось спать, хотя дремал он во время перелетов достаточно. Остальным членам группы, казалось, все было нипочем, выглядели они свежими и бодрыми.
Их встречали. Сразу же на выходе из таможенного коридора к Герману подошел сухощавый пожилой человек в белом полотняном костюме и белой же шляпе, о чем-то с ним переговорил, а потом командир махнул им: «За мной!» Шагах в десяти от выхода из здания аэропорта их поджидал вместительный микроавтобус «фольксваген» с водителем.
Везти в город и показывать местные достопримечательности явно никто не собирался. Столица страны вообще осталась в стороне. Город был немаленький. Как помнил Евгений из справочной литературы, в Лиме (плюс город-спутник Кальяо) проживало более шести миллионов перуанцев. Многовато, конечно, но что делать, если значительную часть страны занимают горы и джунгли? Было бы, наверное, здорово просто так побродить по улицам, поговорить с людьми, может быть, познакомиться с местной девушкой. Интересно, какие они? Но, увы, увы… Не за тем их группу прислали сюда. Так что про девушек забудем. И о беззаботных прогулках тоже.
Ехать пришлось почти два часа. Все эти перемещения в пространстве и временных поясах стали уже здорово утомлять. Сколько можно, в самом деле?! Наконец «фольксваген» притормозил перед высокими узорчатыми воротами, просигналил. Ворота без чьей-либо помощи отворились, и микроавтобус, проехав немного по узкой аллее, остановился перед белым двухэтажным зданием с широкой лестницей. В
