отрывается порой от извечных земных забот и нужд человека?
Скептики, а их немало, считали полеты в космос этаким романтическим бегством от наших земных забот и не слишком разумной тратой ресурсов, которым можно было бы найти и более практичное применение. К счастью, всегда были и есть оптимисты. Не только среди романтиков, но и среди последовательных и строгих реалистов, каким был академик С. Королев — основоположник практической космонавтики. В ту пору, когда корабль «Восток» еще только готовился к старту, он уже разрабатывал новый корабль и в замыслах вынашивал идеи будущих «Союзов» и «Салютов». Под его руководством строились первые автоматические лунные, марсианские и венерианские станции. Если К. Циолковского называют пророком космонавтики, ее будущего, то С. Королев это будущее конструировал. Сегодня можно только поражаться прозорливости и дальновидности ученого, на много лет вперед определившего пути развития космонавтики, создавшего, по сути дела, советскую программу исследования космоса.
Десятилетие спустя после легендарного полета Юрия Гагарина наша страна запустила в космос первую в мире пилотируемую орбитальную научную станцию «Салют». Именно такие станции, оснащенные разнообразным научным оборудованием, дают возможность с наибольшей эффективностью извлекать из космоса все полезное. Вот почему созданию долговременных орбитальных научных лабораторий у нас всегда придавалось главное значение.
«Советская наука рассматривает создание орбитальных станций со сменяемыми экипажами как магистральный путь человека в космос», — говорил товарищ Л. И. Брежнев в связи с успешным завершением группового полета космических кораблей «Союз-6», «Союз-7» и «Союз-8».
Полеты по программе «Союз» дают наглядное представление о той планомерности и последовательности, с которыми мы шли к поставленной цели. Известно, что сборку длительно действующих орбитальных станций выгоднее всего осуществлять прямо в космосе из стандартных блоков, запускаемых по отдельности с Земли. Корабли типа «Союз» наделялись всеми необходимыми для этого качествами: хорошей маневренностью, системами автоматической и ручной стыковки, вполне приличными условиями для работы и отдыха экипажей. Прообраз первой пилотируемой орбитальной станции был создан именно на этой основе посредством стыковки в космосе кораблей «Союз-4» и «Союз-5».
Дальнейшие полеты «Союзов» преследовали те же цели: сварка в космосе, отработка совместных маневров трех кораблей («Союз-6», «Союз-7» и «Союз-8»), проверка надежности техники и пределов длительности пребывания человека на орбите («Союз-9»), Все это, на мой взгляд, убедительно подчеркивает ту ответственность и дальновидность, с которой закладывались основы нашей космической программы.
С каждым шагом, приближавшим нас к рождению орбитальной станции, накапливался опыт, уточнялись направления поиска методов и средств практического использования результатов изучения космоса. Космонавты стали вплотную заниматься сугубо земными делами, конечно, с участием ученых и специалистов. Любой космический эксперимент невозможно отделить от теоретических разработок, он продолжает их. Однако частенько бывает и по-другому: космонавты с орбиты делились своими наблюдениями, впечатлениями, а потом выяснялось, что они тем самым нашли новые плодотворные направления научного поиска или подсказали пути решения важных народнохозяйственных задач.
…Сегодня снова улетают на орбиту космонавты. Уходит в звездный океан очередной экипаж — мои товарищи. Я знаю их много лет и, конечно, волнуюсь, как они. Правда, волнуемся мы по-разному — любой космонавт подтвердит, что провожать труднее, чем улетать самому. Старт сегодня — самое обычное для космонавтики дело, ничего исключительного в нем нет. Просто, улетают люди работать в космос.
Такая у них работа.
Небо XX века
В этот день на борту орбитальной станции не была выполнена заранее намеченная программа экспериментов. Больше того, космонавты к ней даже не приступали. А причиной этого была телефонограмма из Крымской астрофизической обсерватории АН СССР, от ее директора академика А. Северного. Он обратился к руководству полета с просьбой срочно провести внеплановые исследования из космоса с помощью орбитального солнечного телескопа.
— Что произошло там у вас? — спросил я у появившегося вскоре в Центре управления полетом главного конструктора телескопа А. Брунса.
— Не у нас, а у Солнца, — рассмеялся он.
И рассказал о том, что накануне буквально на глазах у сотрудников обсерватории вблизи центра солнечного диска появились яркие пятна. Потом они обросли темными «усами» — от одного пятна к другому. Ученые поняли: возникла активная область. В период спокойного Солнца такое явление случается крайне редко. Все говорило о том, что должна возникнуть вспышка. Откладывать эксперимент с телескопом на орбите никак было нельзя. Активная область смещалась к западу и через день могла скрыться за солнечным горизонтом.
Приехал в Центр управления полетом и сам академик А. Северный. Он сообщил, что интересующее их пятно находится в районе девяти с половиной часов на «циферблате» солнечного диска, ближе к краю.
— Действительно, очень похоже, что сейчас здесь что-то произойдет, — услышали мы вскоре из космоса голос В. Севастьянова. — Помню, такая же была картина, когда мы проводили наблюдения из обсерватории. Вижу черную точку в середине флоккулы. Беру прямо на нее. Есть!
В этот момент из Крымской обсерватории поступило сообщение: «Зафиксирована вспышка на Солнце, срочно передайте экипажу». Но космонавтам говорить об этом уже не было нужды. Они упредили наземных наблюдателей.
— Какие молодцы! — улыбается академик.
— Продолжаю работать, но куда-то пропала черная точка. Только что была, и уже нет, — волнуется В. Севастьянов.
— Сейчас найдет, — спокойно уверяет всех А. Северный.
Проходит минута, другая…
— Есть, нашел! Вижу активную область. Какая красота!..
Потом космонавты нацелили телескоп на протуберанец, выросший над солнечным диском, и снова раз за разом включали спектрограф.
Академик А. Северный удовлетворенно говорил тогда: «Мне неизвестно, чтобы спектры протуберанцев в ультрафиолетовой области были получены когда-либо и кем-либо до сих пор. За время работы первой и второй экспедиций на „Салюте-4“ в нашем распоряжении оказалось около двадцати таких спектров. Они позволили выявить очень интересные различия в излучениях активной и спокойной областей Солнца. Уверенная работа космонавтов с непростой астрофизической аппаратурой показала, что их подготовка в нашей обсерватории принесла свои плоды».
В Крымской астрофизической обсерватории я бывал не раз. Внешне она выглядит как марсианское поселение. Ухоженные ленточки дорожек по склонам холмов заканчиваются куполами из серебристого алюминия. Повсюду вместо привычных фонарей низенькие грибки, чтобы свет не мешал наблюдениям звездного неба. Вот и башенный солнечный телескоп, распахнувший на восток забрало своего купола. Подходишь к нему и думаешь: ну, чистый храм науки!
На вершине башни, конечно, не колокола, а зеркала с красивым названием — целостат. Зеркала эти ловят Солнце и с помощью моторов под чутким руководством фотоэлементов посылают его лучи строго вниз, на двадцатиметровую глубину, к другому зеркалу, фокусирующему изображение сияющего диска в не очень яркий полуметровый диск. Здесь Солнце совсем ручное, какое-то ненастоящее. Всего лишь круглое световое пятно, совсем неслепящий солнечный зайчик. Не верится, что на самом деле это раскаленный шар
