Впрочем, компания «Ремингтон» отличилась во время осады Парижа. После сенсационного бегства Гамбетты на воздушном шаре представитель компании «Ремингтон» в Париже Рейнольде поручил изготовить для себя воздушный шар, перелетел на нем в оккупированную немцами Францию и предложил пруссакам винтовку «Ремингтон». На сей раз инцидент был предан забвению, и компания «Ремингтон» получила, наконец, заказ. Все это привлекло пристальное внимание, и следственные комиссии, назначенные американским сенатом, пришли к выводу о необходимости выработки антитрестовского законодательства.
Названные следственные комиссии вскрыли не только существование необычной практики в американской оружейной промышленности, но и некоторых необычных поединков, в частности поединка между Шнейдером и Круппом. Так, в 1902 году Шнейдер пытался продать 75-миллиметровые пушки бразильскому правительству. Однако накануне демонстрации пушек склады с ними были подожжены, и демонстрация не состоялась. Шнейдеру, видимо, удалось доказать, что эта операция была совершена тайными агентами Круппа, и он заявил, что это вопиющий случай в торговой практике.
Год спустя французам удалось выгрузить свои боеприпасы, однако бразильские железные дороги отказались перевезти их в глубь страны: они считали их слишком опасными. Французы все-таки сумели выйти из затруднительного положения в условиях, достойных известного романа «Плата за страх». Однако Крупп не признал себя побежденным. Бразильское правительство получило ложное донесение о том, что французы поставляют оружие Перу, которое в то время было врагом Бразилии. Впрочем, авторы донесения невольно выдали свое тайное намерение, указав, что хорошо было бы для Бразилии закупить оружие у Круппа, чтобы обороняться от перуанцев.
Это была поистине романтическая эпоха для торговцев пушками, когда никто не препятствовал торговле, налагая эмбарго или ведя компанию в печати.
Торговцы пушками с конца XIX века и до первой мировой войны гордились своей профессией. Крупнейший из них — сэр Базиль Захаров11 заказал золотой поднос для визитных карточек лиц, желавших видеть его. На этом подносе были выгравированы слова: «Сэр Базиль Захаров шантажу не поддается».
В те времена национализм не был так распространен, как в наши дни. Работа на другую страну, даже в области исследований военного характера, ни у кого не вызывала удивления. Так, частные изобретательские бюро в США работали на немцев, а в Германии — на англичан. И промышленный шпионаж начал переплетаться с военным.
Мы увидим далее, что по мере развития военной техники будет разрастаться и переплетение промышленного и военного шпионажа. Начало этому положила первая мировая война. Подробнее об этом мы расскажем в следующей главе.
Кажется, что эпизод, о котором мы сейчас расскажем, выхвачен из романа «20 тысяч лье под водой» Жюль Верна, и, может быть, эта книга вдохновила действующих лиц этой истории. Один взбунтовавшийся ирландец по имени Холланд изобрел «карманную» подводную лодку, желая использовать ее в войне с Англией совсем как капитан Немо у Жюль Верна. США решили принять на вооружение военного флота подводную лодку под названием «Холланд». Американский адвокат Исаак Райе, которому принадлежало частное изобретательское бюро, купил патент Холланда, финансировал проектирование подводной лодки и учредил компанию по строительству таких лодок. Почти немедленно было заключено соглашение между этой компанией и английской группой Виккерса, и изобретение, предназначавшееся для борьбы с Англией, было поставлено на службу англичанам.
А с 1901 года почти во всем мире приступили к строительству подводных лодок такого типа. Позднее были назначены следственные комиссии. Весьма вероятно, что чертежи были проданы Германии и что подводные лодки, благодаря которым Германия едва не выиграла войну 1914–1918 годов, были ирландского происхождения.
На угрозу немецких подводных лодок обратил внимание «отец» Шерлока Холмса — сэр Артур Конан Дойл. За два года до мировой войны в новелле под заголовком «Опасность» он поведал о том, какую опасность представляют подводные лодки. Однако тогда никто ему не поверил.
Чертежи, похищенные у англичан и американцев, продолжали циркулировать по всему миру с 1902 по 1914 год, и цена их постепенно падала. Этим воспользовались японцы. Видимо, никакие меры предосторожности не принимались. Очевидно, никто ни у Виккерса, ни в «Электрик бот компани» не слышал об идеях Круппа относительно безопасности в промышленности. Но зато Жюль Берн ничего не упустил из этой истории и, соединив идею «карманной» подводной лодки с идеями ракеты и атомной бомбы, написал новый роман «Равнение на знамя».
Один полусумасшедший изобретатель узнал в герое этой книги себя и, исходя из принципа, что верят только богатым, возбудил дело против Жюль Верна, использовавшего только такие данные, которыми в то время располагали все. В данном случае мы имеем прекрасный пример взаимодействия действительности и научной фантастики. После Жюль Верна и другие французские авторы научно-фантастических романов, в частности Поль д'Ивуа, Жиффар и Робида, подхватили материалы о «карманной» подводной лодке и блестяще использовали их: д'Ивуа — в «Корсаре Триплексе», Робида — в «Адской войне». Чертежи Робиды, иллюстрирующие его роман, совершенно замечательны и, пожалуй, могли бы быть использованы для строительства современных «карманных» подводных лодок. Для 1911 года они просто поразительны.
Любопытное явление: шпионы конца XIX и начала XX века, видимо, не интересовались авиацией. Может быть, они полагали, что она относится к области научной фантастики. Г. Дж. Уэллс в «Войне в воздухе» рассказывает о таинственном исчезновении изобретателей воздухоплавательных аппаратов тяжелее воздуха, однако, видимо, в данном случае он пользовался больше фантазией, чем своими превосходными источниками информации. Незадолго до первой мировой войны французская контрразведка напала на след агентства промышленного шпионажа, которым руководил некий Петерсен. Отправной базой деятельности агентства вначале служила Норвегия, затем — Бельгия, а позднее — Швейцария. Оно гонялось за секретами английских судоверфей и вербовало агентов, трое из которых были задержаны. Это были Генрих Гроссе и супруги Шредер. Шредер был приговорен к трем годам тюрьмы. Что касается г-жи Шредер, то судьи заявили, что преследовать по суду женщину неблагородно. Это было доброе старое время. Может быть, в случае военного шпионажа судьи поступили бы иначе. И уж совсем маловероятно, чтобы в современном судебном деле о промышленном шпионаже был проявлен такой рыцарский дух. Было бы интересно провести параллель между делом агентства Петерсена и приключениями Шерлока Холмса, в частности сравнить его с делом о планах Брюса-Партингтона,12 но это завело бы нас слишком далеко.
Если мы, по-видимому, не можем обвинять тресты в умышленном уничтожении нежелательных для них изобретений, то в то же время мы можем сообщить, что в царской России существовало подчиненное особе императора отделение зловещей охраны по надзору и уничтожению слишком опасных изобретений. Так, когда профессора Филиппова, который изобрел способ передачи на расстояние по радио ударных волн взрыва, нашли в 1903 году мертвым в его лаборатории, то по особому указу императора Николая II его документы были изъяты и уничтожены, а лаборатория разрушена. Вероятно, Николай II спас человечество, ибо подобные средства передачи на расстояние по радиорелейной линии ударных волн и энергии атомного взрыва или взрыва водородной бомбы могли быть равнозначны возможности уничтожения земного шара!
Известны и другие изобретения, обнаруженные и уничтоженные по приказу царя. Это — совершенно уникальный в своем роде аспект промышленного и научного шпионажа.
5 ГЛАВА
СЕКРЕТЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Когда первая мировая воина начала захлебываться в грязи траншей, воюющие стороны стали искать секретное оружие и вскоре убедились, что его может дать только промышленность. Тем самым промышленный шпионаж приобретал такое же важное значение, как и военный.
Первой его мишенью был крупный немецкий ученый Фриц Габер, который изобрел удушающие
