Круппа, что французы собираются оккупировать Рур.
Действительно, французы прибыли 11 января 1923 г. на виллу Хюгель, но досье к этому времени уже были перевезены.
31 марта в результате провокации французские войска открыли огонь по рабочим Круппа. 13 человек были убиты, 40 — ранены. Похороны при свете факелов и под пение патриотических песен явились прообразом будущих гитлеровских сборищ. Французы арестовали Густава Круппа. Военный трибунал приговорил его к 15 годам тюрьмы и к штрафу в 100 млн. франков. Он был заключен в дюссельдорфскую тюрьму; из окна камеры, в которой он находился, открывался прекрасный вид на принадлежавшие ему заводы.
Крупнейшие французские капиталисты и промышленники, испанский король и даже Папа Римский немедленно выступили в защиту Круппа. Через шесть месяцев он вышел на свободу. Впоследствии в статье, появившейся во внутреннем журнале компании 1 марта 1942 г. под заголовком «Фюреры заводов, рабочие оружейной промышленности», он рассказывал о том, как, выйдя из тюрьмы, начал втайне подготавливать перевооружение. Привожу выдержку из этой статьи: «Следственные комиссии союзников форменным образом остались в дураках. Мы продолжали производить оружие, делая вид, что производим замки, молочные фляги, кассы и мусорные ящики. Когда наш великий фюрер пришел к власти, я имел возможность заверить его в том, что заводы Круппа, которые готовы поставлять оружие нашей непобедимой армии, после периода подготовки в течение минимального срока находятся вполне в удовлетворительном состоянии. Хайль Гитлер!».
Этот текст показывает, что начиная с 1923 года и до прихода Гитлера к власти промышленный шпионаж союзников находился на самом низком уровне. Можно ли надеяться, что это послужит уроком теперь, когда Крупп снова процветает (хотя его заводы национализированы) и когда основана компания с капиталом 500 млн. марок для экспорта оружия? Конечно, нет. Во всяком случае, теперь известно, что Крупп предпринял реконструкцию на американские деньги (120 млн. долл. в 1925–1926 гг.). Известно также, что большая часть секретных документов до прихода французов была своевременно переправлена в Швецию в акционерную компанию «Бофорс», в которой Густав Крупп купил акций на 19 млн. марок. Компанией «Бофорс» и были разработаны изобретения, которые не могли быть завершены во время первой мировой войны. Дело охраны промышленных секретов было поставлено так хорошо, что скандал разразился лишь в 1935 году. Шведское правительство немедленно добилось ликвидации альянса «Бофорс — Крупп».
Другие исследовательские и конструкторские работы велись в Голландии, где еще в 1922 году Крупп учредил фиктивную компанию. Эта компания занималась главным образом строительством экспериментальных подводных лодок, которые должны были появиться во время второй мировой войны. Спустя четыре года операция была раскрыта французскими специальными службами, и в 1926 году Франция заявила протест голландскому правительству. Это не дало никаких результатов. Германия «вознаградила» Голландию за ее помощь, разрушая во время второй мировой войны ее города и высылая ее население.
Крупп сумел разработать множество технических усовершенствований, результатом которых явилось производство восьми новых типов пушек и строительство многочисленных подводных лодок. Гитлер мог воспользоваться этим еще в 1933 году. Совершенствование самих пушек производилось в Берлине на фиктивном станкостроительном заводе «Кох унд Кинцле-энтвиклунг». Этот завод, видимо, никогда, не вызывал подозрений у шпионов союзников, которые не были на высоте. Что касается Круппа, то он понял значение промышленного шпионажа и для этого еще в 1920 году основал бюро в Эссене. Это бюро занималось также камуфляжем. Оно сумело похитить у французов Гроса и Макса пушку, которая стреляла по Парижу в 1918 году, закамуфлированная в гигантской заводской трубе. Если бы нам пришла в голову элементарная мысль сравнить фотоснимки завода Круппа в 1918 и 1943 годах, мы обнаружили бы эту трубу, которая никогда не дымила, а если бы ее осмотрели, нашли бы в ней гигантские пушки! Однако французской контрразведке в Рейнской области, видимо, не пришла в голову эта мысль, хотя она действовала достаточно энергично.
Со своей стороны, контрразведка Круппа разработала бесчеловечную технику облучения посетителей, конечно без их ведома, большой дозой икс-лучей. Икс-лучи засвечивали фотопленку, вызывая в то же время серьезные физические расстройства, но это было совершенно безразлично Густаву Круппу.
В августе 1933 года на заводах Круппа было объявлено обязательным гитлеровское официальное приветствие. В январе 1933 года с его заводов были изгнаны евреи. С 1933 по сентябрь 1939 года 700 служащих Круппа были отправлены в концентрационный лагерь, а в 1945 году в подвале бюро Густава Круппа в Эссене союзники обнаружили камеру пыток догитлеровских времен. Как видно, служба промышленной безопасности Круппа применяла все средства, в том числе «шарффернемунг» (энергичный допрос). Безопасность эта была идеальной. Мы не хотим этим сказать, что насилие и пытки необходимы для безопасности, а просто безопасности нужно придавать более серьезное значение в промышленности, чем в армии. Впрочем, встает один вопрос: кто обеспечивал эту безопасность с 1935 года?
Довольно интересными являются кадры киносъемки собраний, на которых присутствовал Гитлер и другие нацистские главари. Эти фильмы существуют и поныне, и одна частная английская телевизионная компания воспроизвела их в 1965 году в великолепном документальном фильме Питера Бэтти «Фирма Круппа». Один из кадров этого фильма особенно примечателен. Мы видим Гитлера и Густава Круппа рядом во время спуска на воду в 1938 году крейсера «Принц Евгений» на судостроительных верфях Круппа в Киле. Этот крейсер как военный трофей был использован американцами всего через 10 лет после его спуска на воду в качестве мишени во время атомного эксперимента в Бикини.
Германия показала нам, что сумасшедший фюрер вместе с энергичными технократами образуют великолепную амальгаму.
Геббельс в своем «Дневнике» говорит, что он встречался с Густавом Круппом и нашел его преждевременно состарившимся, совершенно впавшим в детство.
Другие немецкие секреты охранялись хуже, чем секреты Круппа, и в частности секрет удушающих отравляющих веществ. В этой области были достигнуты огромные успехи в период между 1915 годом и концом первой мировой войны. Самые опасные газы были изобретены в 1918 году, но, к счастью, перемирие помешало их применению. С тех пор, видимо, не было достигнуто крупных успехов, разве что в области удешевления производства боевых отравляющих веществ. Несмотря на то что военные платят дорого за боевые отравляющие вещества, их производство рентабельно для заводчика, если они производятся одновременно с некоторыми пластическими веществами. Однако это дает возможность констатировать производство газов и даже устанавливать по количеству пластических веществ, поступающих на рынок, количество производимых боевых отравляющих веществ.
Поэтому французское Второе бюро13 через посредство промышленников и химиков, которые его осведомляли, в период между двумя мировыми войнами всегда было в курсе германского производства боевых отравляющих веществ. Это — пример промышленного шпионажа, не сопряженного с трудностями и основанного лишь на логических умозаключениях.
В 1936 году Второе бюро завербовало исключительно знающего венгерского химика, совершавшего поездки в Германию. В одну из своих поездок в Мангейм он раздобыл формулы комбинированного производства удушающих веществ и пластических веществ. В Париже ему заплатили 5 тыс. франков. Он счел, что этого мало, и снова поехал в Германию, где продал следующую информацию: «Французы располагают вашими формулами». За это он получил гораздо более крупную сумму. Это — пример двойного агента промышленного шпионажа, причем разоблачившего самого себя, что случается не часто.
Масштабы промышленного шпионажа вынудили в период между двумя мировыми войнами некоторые французские компании принять энергичные, а иногда смехотворные меры предосторожности для охраны своих промышленных секретов. Часто называют крупную компанию по производству шин, в которой возникла нелепая мысль изменить градуировку на шкалах всех термометров. В данном случае была проявлена чрезмерная, хотя по существу довольно понятная, предосторожность. Тесные связи между французской и немецкой промышленностью превращали эти меры предосторожности в нелепость. Во время войны эти связи переросли в сотрудничество. Подводя итоги, можно утверждать, что обо всем, что делалось в 1918–1939 годах во французской промышленности, немедленно сообщалось в Германию. В период между двумя мировыми войнами Франция широко снабжала германскую военную промышленность не только материалами, но и промышленной информацией. Вскоре после поражения 1940 года на французские заводы
