Отбросив сигарету, Гарик потянулся к ключу. Движок послушно заурчал, сухо щелкнул ручной тормоз. Надавив на ногу Тимохи, Гарик выжал сцепление и включил передачу. «Форд» послушно устремился вниз по склону. Фары выхватывали отдельные кусты, немногочисленные камни. Машина по мере движения все больше набирала скорость.
Глядя на удаляющиеся габаритные огни, Гарик достал сигареты. Покрутил в пальцах зажигалку. Неуправляемая машина неслась к реке, оставалось ждать совсем немного. Подпрыгнув в очередной раз, «форд» взлетел над обрывом и, сверкнув фарами, рухнул в воду.
Вера старалась избегать встречи с Николаем. Весь день она практически не выходила из отдела, да и тестирование готовой программы отнимало много времени. Но мысли ее постоянно обращались к нему. Сегодня утром она поймала себя на том, что разговаривает с Николаем. Это уже походило на сумасшествие. Он где-то далеко, а она у себя на кухне, с чашкой кофе в руке, в распахнутом халатике, говорит с ним. Никогда ничего подобного не происходило!
Вера постаралась взять себя в руки и теперь, борясь с желанием услышать его голос, заставляла себя работать. Кое-как дожив до конца рабочего дня, позвонила давней, еще со студенческих времен, подруге.
– Привет, Танюшка! Как жизнь?
– Ой! Верунчик! Сто лет тебя не слышала! Ты чем занимаешься?
– Домой собираюсь.
– Слушай, давай сегодня встретимся! Ты где сейчас находишься?
Вера ответила. Оказалось, что Таня работала относительно недалеко. Договорились встретиться в городе. Судьбы Татьяны и Веры оказались в чем-то схожи. Обе одиноки, обе разведены, обе воспитывают в одиночку детей. Лишь с тем отличием, что у Татьяны рос сын, очаровательный двенадцатилетний сорванец.
Татьяна преподавала в гимназии, сын Костик учился там же. С мужем она развелась уже семь лет назад. Тот завел любовницу. Таня, узнав об этом, подала на развод. Муж согласился быстро и вскоре женился на любовнице, но, насколько было известно Татьяне, следующий брак у него тоже не сложился. Впрочем, это уже мало интересовало подругу. Несколько лет она прожила одна. Затем встретила мужчину. Вера это знала только из неясных намеков. Татьяна хранила в тайне свои отношения.
– Привет, Верунчик! Выглядишь сногсшибательно! Открой секрет, как тебе это удается?! – с ходу выдала Татьяна, едва встретив Веру.
– Брось, Таня, какое там сногсшибательно, толстая, безобразная, то ли дело ты, как была стройненькой, так и осталась, словно и не прошло столько лет!
– Ты не права, дорогая, ты действительно выглядишь очень женственно, а я как подумаю, что скоро стану маленькой сухонькой старушкой, страшно становится, – с нескрываемой грустью сказала Татьяна.
– Мне кажется, до старости нам еще довольно далеко, – заметила Вера.
– Как сказать, – пожала плечами Таня. – Ты лучше расскажи, как живешь? Я же тебя не видела уже года три?
– В общем, по-прежнему, без изменений. А ты?
– Да и я также. Ничего не происходит, ничего не меняется. Вер, а ты, часом, замуж не вышла? Что – то у тебя как-то по-особому глаза блестят! – спросила напрямую Таня.
– Нет, что ты, я же законченная феминистка! – притворно возмутилась Вера.
– Только не говори, что у тебя никого нет, я ведь тебя хорошо знаю. С чего вдруг ты такая сияющая?
– Даже не знаю, что тебе сказать. Пойдем посидим где-нибудь? Выпьем, поболтаем, – предложила Вера.
– Все ясно! Тогда идем ко мне, я ведь живу там же, где и раньше. Неподалеку. Там мы с тобой обсудим наболевший вопрос, – приняла решение Татьяна.
Квартира, оставшаяся Татьяне от родителей, переехавших жить в тихий пригород, всегда поражала Веру своей огромностью. Старый, еще сталинский дом, потолки три с лишним метра, огромные высоченные окна, три комнаты, такие, что смело можно играть в футбол. Правда, кухня была очень неудобная, с древней газовой колонкой и только недавно снесенной кирпичной плитой, на которой до недавнего времени готовила бабушка Тани. За прошедшие три года здесь мало что изменилось, тот же массивный дубовый стол, тяжеленные табуреты, только вместо допотопного, помнившего еще князя Владимира холодильника появился новый, современный.
– Слушай, у тебя на кухне даже запах все тот же сохранился, словно твоя бабушка только что готовила! – восхитилась Вера, как только вошла.
– Уже три года, как я сама только и кашеварю. После смерти бабушки мне очень тяжело было что-то поменять. Вот только холодильник и сменила, да и то потому, что тот уже даже ремонтировать не брали. Атак – все действительно по-прежнему.
– Как ты успеваешь управляться с такой квартирой? У меня крошечная двушка, и то столько уборки, кошмар!
– Мне Костик помогает, сама понимаешь, работаю практически с утра до ночи, дома почти не бываю. Ладно, что мы все о грустном! Иди мой руки, и за стол. Ты же только с работы, проголодалась, да и пьянствовать мы с тобой сегодня собрались.
В непривычно огромной ванной, перед большим, стыдливо затянутым нежно-голубой шторой окном Вера вдруг почувствовала что-то неправильное, не такое, как должно быть по ее представлению. Пытаясь разобраться в неясных сомнениях, сполоснув руки, начала внимательно смотреть по сторонам, пытаясь выяснить причину беспокойства. Все вроде бы на своих местах. Большое зеркало на стене. Сверкающая чистотой ванна. Татьянин халат на могучем бронзовом крючке. Несколько полотенец. Полочка над умывальником. Выстроенные в ряд флаконы с шампунями, кремами, таинственные баночки. Стакан с тремя зубными щетками, тюбик пасты. Кисточка со следами неотмытой пены, бритвенный станок в держателе с запасными кассетами. Стоп! Почему
– Таня, а ты что, вышла замуж? – спросила подругу.
– Нет! С чего ты взяла? – попыталась выразить изумление Таня.
– Просто в ванной…
– А-а-а! Это. Как тебе сказать, Вера. Мы не расписаны, да и фактически не живем вместе. Иногда он остается у меня, но чаще всего уезжает к себе. Он женат, а решиться на развод никак не может. В общем, обычная история, – горько вздохнула Татьяна.
– И давно? Ты живешь так давно?
– Уже почти пять лет. Сначала я думала, что это просто приключение. Сама знаешь, как тяжело без мужика. Но прошел месяц, другой, я начала привыкать к нему. Когда пришла любовь, сказать трудно, просто однажды утром я почувствовала острую боль, когда он уходил. Мне так не хотелось его отпускать! Я боялась, что он уже больше не вернется. Понимаешь, Вера, это невозможно рассказать, можно только почувствовать. Разумом ты понимаешь, что завтра он позвонит, приедет на час-другой. Но чувство неизбежной потери терзает тебя всякий раз, когда за ним закрывается дверь. Все эти годы я живу как на вулкане. Настаивать на том, чтобы он ушел от жены, не могу. Мне искренне жаль ее. Она уже далеко не молодая женщина. Болезненная. Конечно, ей не до мужа, не говоря о постели. А он хоть и не молод, но все еще крепок. В нем кипит жизнь, он подвержен страстям и желаниям, как совсем еще молодой человек. Я вижу, как он разрывается между мной и своей женой. Понимаю, что любит нас обеих, но если со мной он сильный и мужественный, то с ней – заботливый и ласковый.
– Подожди, а откуда ты о ней знаешь? Это он тебя с ней познакомил? – спросила Вера.
– Нет, ты, впрочем, тоже ее знаешь. Как и его. Я часто бываю у них дома. Она или догадывается о наших отношениях, или знает достоверно. Я вижу, с какой нежностью он смотрит на нее, и это причиняет мне боль, но приходит ночь, он приезжает ко мне – и превращается в неистового любовника. Наступает утро, и он уходит. Грохочет лифт, я плачу у двери, проклинаю его и себя, а потому не могу дождаться ночи, когда он придет снова.
– Но это же непрерывная пытка! Как ты выдерживаешь? Почему не выгонишь его? – изумленно
