– Да, было дело, сходила. Только муженек у меня оказался совершеннейшей тряпкой. Но зато у меня есть сын, Ромка! Классный парень! Мы с ним очень дружны, нам вдвоем, как он говорит, клево.
– А Марек?
– Марек? – Женя удивленно подняла бровь. – Такое же пустое место, как и мой бывший муж. Мне по большому счету фатально не везет с мужчинами. Все время попадаются какие-то инфантильные. Вы обратили внимание, каков Петр? Только вот, к сожалению, он серьезно женат. Ирине чертовски повезло с мужем. Или тот же Волошин! Сильный, уверенный, способный защитить женщину! Настоящий мужчина! Только вот на меня ноль эмоций. Вообще внимания не обращает! Зато от вас он, кажется, без ума.
– Что вы говорите, Женя! Мы с ним едва знакомы!
– Таня, это же видно невооруженным глазом!
– Вы что это, серьезно?
– Конечно! Он же не меня, а вас от бандитов спасал! Настоящий мужчина. Мне о таком даже мечтать не приходится.
– Зачем вы, Женя, так говорите? Вы ведь еще очень молоды. Сколько вам?
– Тридцать два. Не так уж и мало. Давно пора нормальную семью иметь, да с моей сумасшедшей работой, тяжелым характером, пожалуй, никто со мной не уживется, а тащить на себе очередного Марека я не хочу.
– Так почему вы не найдете себе мужчину, который вам подходит?
– А где, Таня? Где его искать? Я готова землю рыть, чтобы найти! Только нету их. А те единичные экземпляры, что изредка встречаются, уже давно и прочно разобраны. Не отбивать же, право дело, у замужней женщины ее драгоценного мужа?! Вот тот же Волошин, едва появился, так сразу же нашел кого взять под защиту.
– Так что же, вы меня к нему ревнуете?
– Нет, не ревную, завидую! На меня он внимания не обратил, бросился вас спасать. Потому что вы слабы. Меня он посчитал сильной, решил, что я в помощи не нуждаюсь. А то, что творится на душе, этого ведь не видно.
– Женя, так что же, вы убеждены, что сила женщины в ее слабости?
– Разумеется! Если бы я была слаба, то ко мне притягивало бы не мальчиков вроде моего бывшего мужа или того же Марека. Это им необходима поддержка, а не мне. Во мне они ищут опору. Не задумываясь о том, что мне она тоже порой необходима.
– Вы говорите удивительные вещи. У меня сложилось впечатление, что мой муж жил вместе со мной только потому, что считал обязанным меня защищать, а когда я сама отказалась от него, с легкостью ушел. А сын вообще выдал, что именно он являлся единственным звеном, на котором держалась семья.
– Что я могу сказать! Значит, у вашего мужа было сильное чувство ответственности за вас, за семью, за ребенка. Вам стоит только позавидовать.
– Вы знаете, мне кажется, я сама виновата в том, что у нас с ним все так получилось. Он долгие годы просил у меня нежности и ласки. Я не понимала почему! Он боевой офицер, и вдруг… такая слабость! А оказалось, что ему нужно было просто отогреться. Да только я ему отказывала. Глупо!
– Простите, не поняла, вы о чем говорите?
– Нет, Женя, ничего, это у меня случайно сорвалось. Не обращайте внимания. Поздно уже, наверное, лучше лечь спать.
– Да, пора, уже половина третьего. Хорошо хоть на работу не нужно!
– Значит, ты не проверил? Впрочем, это не так важно. Пошел бы он в порт работать – остался бы жив, нечего было в бандиты лезть.
– Пойми, Чума, со мной женщины были!
– С другой стороны, если среди них двухсотый, то это, пожалуй, только плюс. В другой раз поостерегутся. Ты можешь с чистой совестью ложиться спать. А я утрясу некоторые вопросы.
Спустя полчаса Петр вошел в полупустой ресторан. Кивнув бармену, он глазами показал на неприметную дверь. Тот утвердительно кивнул в ответ. Петр проскользнул в полутемное помещение. Поднявшийся навстречу крепыш перегородил дорогу.
– Я к Василию.
Крепыш сдвинулся в сторону, открывая проход. Маленькую комнату наполовину занимал огромный стол, заваленный бумагами, за ним сидел наполовину седой мужчина лет пятидесяти. Подняв усталые глаза на вошедшего Петра, мужчина, чуть помедлив, встал и протянул руку:
– Доброй ночи, Петр!
– Доброй ночи, Василий!
– Не забыл, выходит, как меня зовут? С чем пожаловал?
– Тебя не забудешь, Василий! А пожаловал к тебе с тем, что, думается мне, опять начинаются неприятности.
– Это ты по поводу тех отморозков, что на твоего жильца напали? Так он один с ними разобрался так, что трое чуть живы, а один и вовсе того! Кто он, кстати?
– Друг, служили вместе! – просто ответил Петр.
– Тогда понятно! Ты знаешь, он Коня завалил, если довезут, то, может, жить и будет, но только как овощ. У Коня полчерепа, как бумага, смято.
– Не мы начали эту заваруху.
– Чего они хотели?
– Канал с дурью по твоей земле.
– Наглые. Они не въехали, что здесь я хозяин?
– Наглые, не спорю. Но война здесь не нужна, это ты сам прекрасно понимаешь. Ты знаешь, на кого работает Конь?
– Знаю. Гнилой у Коня пахан. Из новых. Отморозок без понятий. Но за жизнь свою поганую трясется.
– На этом можно сыграть?
– Не вопрос. Не будет у него тропы по моей земле.
– Я верю тебе, Василий.
– Ты когда решишь наконец, что я тебе должен?
– А то ты не знаешь? Вино!
– Об этом, Петр, даже не проси, сам понимаешь, только сыну отдам.
– Кстати, как он?
– Заканчивает очередной университет. Теперь во Франции. Ты же знаешь, он у меня и экономист, и винодел, и глава солидной фирмы. Все в одном лице. Ничего, скоро приедет. Так чем тебя благодарить, Петр?
– Стаканчик не пожалеешь?
– С тобой и сам выпью. Врачи вообще все запретили. Даже курить бросил.
Василий достал из шкафа бутыль и, наполнив до половины стаканы, пододвинул один Петру. Оба вдохнули аромат чудесного вина, чуть пригубили.
– Необыкновенное у тебя вино, Василий. Никогда такого не пил! – вполголоса сказал Петр. – Сыну передай, что я у него всегда покупать буду.
– Передам! А пока ко мне заходи. Но только с хорошими новостями! Как жене твоей понравилось вино?
– Слов нет! В восторге!
– Я рад. Красивая она у тебя. Дай вам бог детей хороших.
– Это уж как получится.
– Верь, получится. У нас здесь все выздоравливают, и она поправится!
– А ты откуда знаешь, что с ней?
– Слухом земля полнится. Не грусти, все у вас наладится.
– Спасибо на добром слове, Василий. Пойду я.
– Иди с Богом.
Войдя во двор пансионата, Петр сразу же увидел завернутую в шаль фигуру жены.
