двухчасовая задержка уже давно беспокоила Петра.
– Да, дорогая! – сказал он в трубку и неожиданно побледнел. Совершенно иным, сухим, отрывистым голосом он продолжил: – Да! Понял. Что ты хочешь? Ясно! Через час. Да, я понимаю серьезность разговора. Жди.
Внезапно побледнев, Петр очень осторожно положил трубку на стол, словно это была граната с выдернутой чекой. Вытащил из пачки сигарету. Огонек зажигалки заметно дрожал, когда он прикуривал.
– Что стряслось? – спросил Волошин, уже понимая, что Петр принял какое-то решение и теперь продумывает детали.
– Иришку схватили, держат заложницей. Встреча через час у выхода из лимана. Требуют вернуть деньги.
– Тогда нужно собираться! У тебя оружие есть? – решительно сказал Волошин.
– Майор, это уже не твоя война! Они Ирину похитили!
– Вдвоем проще. Ты мне не ответил! – настаивал на своем Волошин.
– «Гюрза» и ружье, тулка. Они требовали, чтобы я был один! – зло огрызнулся Петр.
– Это понятно. Ты же пойдешь на катере? – отрывисто спросил Волошин.
– Естественно. Иначе никак не успеть. Скорее всего, за домом следят. Проверят они и то, чтобы я отчалил один, – задумчиво сказал Петр.
– Тогда подхватишь меня под мостом. Оружие прихвати, и вперед. Я уйду через соседние участки. Буду ждать тебя под центральным пролетом, – совершенно спокойно, будто дело касалось приятной прогулки, заявил Волошин.
– Саша, ты можешь не успеть! Я отвалю от причала через пять минут!
– Успею, здесь бежать-то всего с километр, – сказал, словно отрезал, Волошин и, поднявшись, бегом скатился с террасы.
Петр направился в спальню и через несколько минут уже спускался по крутой лестнице к лиману, прижимая к боку локтем увесистую сумку. Дизель, фыркнув, взревел, и бывший пограничник, подняв за кормой белый бурун, отвалил от причала. Выбравшись на фарватер, Петр взял курс на мост. Стараясь продемонстрировать спешку и в то же время дать возможность Волошину добежать до моста, капитан Петр Мазурский по прозвищу Чума держал средние обороты, не давая катеру развить максимальный ход. Оглянувшись, он заметил, как из зарослей камыша выскочила белая моторка и, приплясывая на волнах, устремилась вслед за ним. Значит, за домом действительно следили. Потому и отреагировали так быстро. Следовательно, у них нет четкого плана и действовать они станут по наитию и, как следствие, ошибаться. Стало быть, переиграть их можно, в конце концов, у кого больше опыта боевых действий? У каких-то доморощенных бандитов или у него, офицера спецподразделения горных стрелков? Вон впереди и мост; катера, доставляющие отдыхающих на косу, сновали через лиман один за другим. Петр сбросил ход и, двигаясь не быстрее десяти узлов, направил катер в центральный пролет. Моторка следовала за Петром на расстоянии сотни метров. Обойдя с кормы до предела заполненный пассажирами прогулочный катер, Чума, предельно сбросив обороты, нырнул под мост. Волошина нигде не было видно. «Не успел!» – с горечью подумал Петр, и в этот момент откуда-то сверху на палубу кто-то спрыгнул. Перекатившись по деревянному настилу, Волошин, словно заправский десантник, юркнул в рубку и, присев у ног Петра, улыбнулся.
– Привет! А нас уже не ждали? – с какой-то немного дикой усмешкой спросил Волошин.
– Ловко! Ничего не скажешь. За нами действительно следят. Видел белую моторку? – коротко бросил Петр.
– Нет, мост закрывал обзор. Тебя едва не проворонил. Где оружие? – спросил Волошин.
– В сумке! Ружье сумеешь собрать? – уточнил Петр.
– Учился когда-то. Патроны с чем?
– Дробь и картечь. Дробовые с желтым пыжом, картечь – красные, – пояснил Чума.
– Ясно, разберусь. Ты продумал, как действовать будем?
– По обстановке. Ты вмешаешься только по моей команде. Постараюсь все сделать без стрельбы. Ты страхуешь.
– Понял. А знаешь, Чума, зря все же турель сняли! – сверкая глазами, отметил Волошин.
– Обойдемся и без пулеметов! Готовься, до встречи пятнадцать минут.
Волошин без спешки расстегнул сумку, собрал обычную охотничью двустволку, зарядил в оба ствола снаряженные картечью патроны. Скорчившись в тесной рубке, он, поставив ружье между ног, смотрел в высокое синее южное небо и думал о своей возлюбленной. Оставленная в пансионате, она не знала того, что случилось этим утром.
Петр оглянулся: моторка шла за ним как привязанная. До конца косы оставалось каких-то метров пятьсот, на глади лимана мирно покачивалась солидная моторная яхта. Чума направил свой суровый катер к ней. Сомнений не оставалось: именно на яхте его и ждали. На палубе стояли трое мужчин, один из них, как только катер Петра приблизился, навел на него автомат. Остальные стояли спокойно, до поры не демонстрируя оружия. Одними губами Петр сказал, обращаясь к Волошину:
– Вижу троих, один с калашом, сзади в моторке еще двое. Присмотришь за ними. Если полезут на борт, стреляй!
Волошин кивнул в ответ и бесшумно скользнул внутрь катера. Петр заглушил двигатель и вышел из рубки. Теперь он стоял на виду, под прицелом автомата, казалось, совершенно незащищенный.
– Ты привез то, что обещал? – крикнул старший с яхты.
– Сначала я должен увидеть жену, – стараясь оставаться спокойным, ответил Петр.
– Отдашь деньги – увидишь! – крикнули с яхты.
– Я должен убедиться, что с женой все в порядке! Иначе разговора не получится, – продолжал настаивать на своем Петр.
– Хозяин, давай я пульну! В секунду из него решето сделаю! – истошно закричал парень с автоматом.
– Уймись, Карась! – остановил его старший. – Успеешь еще! Петя, с твоей женой полный порядок! Пока порядок! Все в твоих руках, будешь умным – с ней ничего не случится. Нет – мы с ней маленько побалуемся, а после иску паем. Как ты думаешь, она до порта доплывет на буксире или нет? Я думаю, что отмоется добела!
– Я должен ее увидеть! – упрямо твердил Петр, поглядывая, как его катер понемногу приближается к яхте. Между бортами оставалось не более трех метров.
– Ты, мужик, совсем оборзел! Деньги покажи! – рявкнул автоматчик.
Петр поднял в правой руке черный пластиковый пакет. Между яхтой и катером осталось уже меньше двух метров.
– Вот деньги! Покажи жену, иначе не отдам! – истерично крикнул Петр и сделал шаг назад.
Первым не выдержал тот, что с автоматом: оттолкнувшись, он прыгнул на палубу катера и будто случайно наткнулся лицом на покачивающийся в руке Петра пакет. В следующее мгновение он выронил автомат и, закрыв лицо руками, опустился на настил. Петр каким-то неуловимым движением тут же оказался на палубе яхты. Замешкавшийся противник даже не понял, что произошло, когда тяжелый армейский ботинок Петра впечатался в его грудь. Растерянный хозяин яхты только проводил взглядом сползающее по надстройке безвольное тело.
– Где Ирина? – зловещим шепотом спросил Петр, слегка сжимая вдруг ставшую мокрой от страха шею хозяина.
– Внизу, в каюте… – разом побелев, промычал тот в ответ.
– Отдохни… – шепнул Петр и ребром ладони несильно приложил противника за ухом. Обмякшее тело еще не успело упасть на палубу, а Петр уже скрылся из вида.
Секундой позже взревел двигатель моторки, до ее экипажа наконец дошло, что дело приняло совершенно иной оборот. До этого момента они покачивались на волнах метрах в двадцати и с интересом наблюдали за происходящим. Сквозь иллюминатор Волошин ясно видел их растерянные лица. Моторка шла прямо к яхте. Ждать больше не имело смысла. Волошин выскочил на палубу и, почти не целясь, выстрелил. Картечь со звоном вспорола обшивку возле форштевня. Лодка вильнула и, развернувшись, помчалась прочь в открытое море. Перезарядив оба ствола, Волошин просто так, для порядка, ногой столкнул бесхозный
