опять повернулась к Чейзу:
— Когда ты был маленьким, тебе когда-нибудь рассказывали сказку о курице, которая несла золотые яйца?
— Ну да, я помню, и что?
Айвори покачала головой. Похоже, ее угнетала его непроходимая тупость.
— Из шахтерских колоний не только вывозят минералы, но туда еще и ввозят огромное количество разного груза. Время от времени часть его уходит на сторону, а это означает большую прибыль. Часть этой прибыли оседает в нашем казино. Убери оттуда живых шахтеров, и количество грузов, поступающих на шахту, резко сократится, а вместе с тем упадут и наши прибыли. Так что у нас есть выбор: производить наших роботов или просто позволять работать «Алмазной шахте» так, как она работает, и каждый день получать от нее прибыль. Как ты думаешь, что выгоднее?
— Эта твоя философия нацелена на то, чтобы делать деньги сейчас, в ближайшее время, — возразил Чейз. — А если завтра кто-то начнет выпускать таких же роботов? Тогда их роботы будут работать на шахтах, а вы окажетесь не у дел.
— К счастью, у моего отца широкие интересы. «Алмазная шахта» — только один из них.
— Вот поэтому-то я и здесь. Тут кроются большие возможности.
— Ну вот и разговаривай с моим отцом относительно этих роботов, а я лучше займусь какими-нибудь другими делами.
Чейз надеялся, что она не участвовала в незаконном производстве «астральной пушки». Но, с другой стороны, он видел, как на фотографии она держала ее в руках, так что, возможно, она все-таки в этом замешана. Он решил оставить выяснение этого вопроса на потом, когда он получше узнает ее.
— Ты говоришь об искусстве? Мне кажется, эти твои кружки в виде игуаны просто великолепны и фрески тоже. Если у тебя есть своя студия, мне бы очень хотелось на нее взглянуть, когда мы вернемся.
— Ты что, серьезно?
— Ну конечно, почему бы и нет? Я бывал в студиях у нескольких художников, и мне всегда казалось, что там замечательно.
— Ах да, я и забыла. Ты же возил порнографию.
— Неправда. Я продавал искусство. Жаль, что у меня нет образцов, я бы показал тебе. Я имел дело с теми художниками и фотографами, которые относились к женскому телу с благоговением, граничащим с обожанием. Я не продавал всякую грязь.
— Это ты так говоришь.
Роботы сделали свое дело, вернули опустевшие ящики на шаттл и так же плавно и уверенно проследовали обратно в свою комнату. В отличие от живых рабочих они не требовали к себе внимания и могли спокойно замереть в ожидании, пока их снова не позовут. Айвори больше ни слова не сказала о них, но у Чейза осталось впечатление чего-то необычного. Когда они поднимались на борт, он оглянулся через плечо: коридор, должно быть, тянулся на целую милю в глубь астероида, и в нем он насчитал не меньше дюжины дверей. Может быть, здесь Спайдер хранит свое оружие, которое он, возможно, продает колонистам? Узнать это было частью его задания. Но пока что он занял пилотское кресло и притворился, что его единственная цель — произвести впечатление на ставшую внезапно чужой и далекой Айвори Даймонд.
Когда они прибыли на аванпост, Айвори неохотно, но все же согласилась показать Чейзу свою студию. Они уже подошли к лифту, ведущему в семейные апартаменты, как неожиданно двое людей преградили им путь. Чейз узнал их по фотографиям: это были Стокс и Вик. Чейза удивило, что Айвори вдруг сделала шаг вперед, как бы защищая его. Он, однако, был уверен, что и сам может постоять за себя. Он легко отстранил ее и улыбнулся Стоксу, делая вид, что не замечает его явного намерения свернуть ему шею.
Чейз как раз вовремя взял себя в руки, не выдав, что узнал Стокса. Это было бы непростительной ошибкой новичка, но он чувствовал, что в присутствии Айвори ему трудно вести себя профессионально. Внутренне собравшись, он приветствовал этих двоих так, как будто он видел их впервые.
— Если у вас есть дело к мисс Даймонд, — начал он, — обратитесь сначала к ее секретарю. Сейчас она занята со мной.
Стокс шагнул вперед. Он заложил пальцы за ремень и заговорил. Его грубый тон вполне соответствовал его позе:
— Последний раз, когда я тебя видел, ты лежал голый в клетке. Не знаю, почему Спайдер тебя выпустил, но никто не смеет мне приказывать, кроме него самого и Айвори.
Чейз обернулся к Айвори:
— Это Стокс?
Айвори кивнула и представила их — очень кратко, просто назвав имена. Удовлетворив таким образом любопытство Чейза, она обратилась к Стоксу:
— Ты так часто нарушал порядок, что уже, должно быть, совсем забыл о его существовании. Чейз со мной, и для тебя этого должно быть достаточно, чтобы оказывать ему некоторое уважение. Сейчас у нас есть дело наверху, а ваше место — в казино, присматривать за ранними посетителями.
Айвори нажала кнопку лифта, и двери тотчас же открылись. Она взяла Чейза за локоть и потянула за собой.
Двери закрылись, прежде чем Стокс или Вик успели что-либо процедить им вслед.
— Держись от них подальше, — предупредила она. — Они не умнее наших роботов, и с ними опасно находиться рядом.
— Я уже это понял, — заметил Чейз. — Но я тридцать шесть лет прекрасно прожил без твоей защиты, и мне бы хотелось, чтобы ты дала мне возможность разобраться со Стоксом и Виком самому.
— Я делаю то, что считаю нужным, — возразила Айвори. — И между прочим, если бы ты так хорошо умел заботиться о себе, как говоришь, ты бы все еще работал в Аладо, а не прятался на границе.
— Возможно, тут ты права, — смутился Чейз. Он сунул руки в карманы.
— Может быть, ты посмотришь мою студию в другой раз?
— Нет. Показывай, куда идти.
Очевидно, Спайдер был из тех людей, которые любят роскошь и размах. Его апартаменты были огромными, не меньше самой «Алмазной шахты». Айвори отвела Чейза в свое крыло и открыла дверь в просторное, ярко освещенное помещение, потолок которого был сделан так, как положено в студии художника. Справа стояли два широких стола, гончарное колесо, печь для обжига глины и ряд шкафов, в которых хранились глина, инструменты и глазурь.
Дальнюю стену занимало зеркало, пол был выложен Дубовым паркетом — это могло служить отличным местом для танцев. В стороне, у другой стены, стояли мольберт и еще несколько столов с принадлежностями для рисования. Было видно, что эту студию использовали для занятий самыми разными видами искусства. Заинтересовавшись, что может рисовать Айвори, Чейз подошел к мольберту.
Он никак не ожидал увидеть ангела, но Айвори действительно рисовала его. Его удивительная красота ошеломила Чейза. Как и на фресках, Айвори использовала приглушенные оттенки красновато-коричневого и золотистого. Эфирное существо лучилось светом, но все же казалось до боли земным. Его руки были распростерты, взгляд устремлен на небо: он, казалось, парил между земным миром и небесным. Светлый, женственный и гибкий, этот ангел был очень похож на Айвори, если бы не облако рыжих кудрей, мягко развевающихся сзади, за его крыльями.
— Чудесно, — сказал он. — Это автопортрет?
— Спасибо. Нет. Я хотела нарисовать мою мать.
— Чейзу ничего не говорили о матери Айвори.
— Расскажи мне о ней, — попросил он.
— Здесь нечего рассказывать. Она умерла, когда я была маленькой, я почти совсем ее не помню.
— А что говорит о ней твой отец?
Айвори подошла к столу и начала машинально перебирать кисти, отмокающие в банке со скипидаром.
— Практически ничего. К тому времени, когда я стала достаточно взрослой, чтобы задавать вопросы, я увидела, что они причиняют ему невыносимую боль. Я не думаю, чтобы, кроме моей матери, он
