– А, да, для Аладо. – Амара сдвинула тарелки в сторону и поставила локти на стол. – Лиша очень предана Омеге. Это самая маленькая корпорация, и ей отчаянно нужны новые колонии. Она не сможет конкурировать с другими корпорациями, если не получит уступок, которые наверняка потребует. Полагаю, она будет оттягивать решение всех вопросов, добиваясь собственных целей, а не общего согласия.
Тайнан кивнул.
– А что вы думаете о представителе Европы, Гэлладжере Макграте?
– О нем трудно что-либо сказать. Он самый старший из делегатов, и любит играть роль политика, но знаменит не мудростью, а подлостью и упрямством. Можете не сомневаться, что он будет противиться любому вашему конструктивному предложению.
– Предвкушаю встречу с ним. Корпорация Серема посылает Таву Майсенко. Она разумный человек?
Амара слегка нахмурилась.
– Она очень красивая, но опасная женщина. Легко со всеми соглашается и так же легко всех предает.
Тайнан подумал, не относится ли это и к самой Амаре, но не сказал об этом.
– Весьма приятное свойство. Остается делегат корпорации Перегрин, Деррел Симмонс. Каков он?
– Перегрин никогда не отличался этичностью. Некоторые даже утверждают, что это настоящие пираты. Деррел ни к чему не относится серьезно. Скорее всего, он будет увиливать от прямых разговоров и добиваться свободных исследований без каких бы то ни было ограничений.
– Тогда мы скоро окажемся в том же положении, что и сейчас: на грани войны из-за притязаний корпораций на территории.
Амара ответила, тщательно подбирая слова:
– Вот насчет этого я и хотела предостеречь вас сегодня утром, Тайнан. Представители Перегрина не избегают войны, мне даже кажется, что они хотят ее. Их интересы противоположны интересам Аладо, а Омега, Серема и Европа занимают промежуточную позицию.
Роль Тайнана представилась ему в совершенно ином свете. Он печально покачал головой.
– Кажется, я начинаю понимать, почему в Аладо попросили стать их представителем именно меня, а не поручили вести переговоры кому-то из собственных дипломатов.
– Правда? Почему?
– Чтобы обвинить меня, а не корпорацию, если я не добьюсь успеха.
– Вы ошибаетесь. Все очень горячо поддержали ваше назначение. Все уверены, что вы не только преданы делу мира, но и достаточно мудры, чтобы воплотить свою программу в жизнь.
– Допускаю, что они так считают, но что думаете вы теперь, когда узнали меня?
– Вы хотите услышать правду?
– Конечно.
– Я думаю, что нас ждут немалые трудности.
– Почему?
– Потому что выражать свои мысли в книгах и аргументировать их в жарких дебатах – совершенно разные вещи. Часто ли вам приходилось отстаивать свои взгляды в Цитадели?
Тайнан беспомощно развел руками:
– Никогда. Мы все – сторонники мира.
– Это вполне естественно. Но Хранители плохо подготовили вас к тому, чтобы добиваться мира на условиях Аладо. У нас осталось девять дней, чтобы исправить положение. Или все это время нам придется молиться, чтобы другие делегаты изменили свои взгляды.
Решив, что они близки к соглашению, Тайнан улыбнулся:
– Похоже, вы глубоко преданы Аладо.
– Это вполне естественно. Аладо – прекрасная корпорация, которая внимательнее всех относится к благополучию своих служащих. Любой из наших конкурентов с готовностью пожертвует пилотом и даже целым экипажем, чтобы приобрести хоть дюйм новой территории. Я не стала бы работать ни на одну из них.
В обмен на работу, которую Амара явно намеревалась проводить с ним во время полета, Тайнану хотелось бы заполучить эту красавицу. Однако он уже понял, что нажимать на нее нельзя, а значит, следует ждать, пока и девушка захочет близости с ним. Пусть пройдет день-другой, тогда он возобновит разговор об этом, и если она любит дискуссии так же, как и полеты, возможно, он поймет, как победить ее.
– Давайте займемся этим завтра, – предложил он. – Кстати, как вы проводите вечера?
– Я люблю читать, но вылет был назначен так неожиданно, что мне не удалось захватить с собой книг. У Стива в файлах кое-что есть, но я все это уже читала.
– А вы никогда не перечитываете книги?
– Нет. Я люблю приключенческие романы, но узнав, что все закончилось благополучно, мне не хочется возвращаться к ним.
– Понимаю. Они не захватывают.
– Вот именно.
– А вы во что-нибудь играете?
