внимание его Высокопревосходительства. А дальше адмирал Алексеев, всегда внешне сдержанный, и лишь иногда позволявший себе вспышки начальственного гнева, уже не скрывал своих чувств. Внезапная, дерзкая и результативная атака быстроходных русских кораблей на растерявшегося противника, привела Алексеева в превосходное настроение. Ну а как же, если они несут андреевские флаги, значит - русские. Только надо будет выяснить, почему его не предупредили о приходе этого отряда? - Отряд контр-адмирала Вирениуса, 'Ослябю' с 'Авророй' ждем-с, а этих нет. Наверняка корабли новые, и из-за угрозы войны пришли в Порт-Артур прямо из Америки, или где их там построили, без предварительного захода в Кронштадт. - Вот под Шпицем про них и забыли! - Бардак-с! - Генерал-адмирала давно уже ничего не интересует, кроме элитных актерок под французское.
Напоследок 'кавалеристы', так адмирал Алексеев мысленно стал называть подошедший отряд за скорость, приличествующую миноносцам, и лихость атаки, обстреляли концевой японский броненосец, который почти тут же вывалился из строя, и неуправляемый заложил циркуляцию в сторону крепостных верков, пересекая ту невидимую черту, за которой береговые батареи Крепости могли сказать свое веское слово. - И они его сказали.
Пока адмирал Алексеев со слезами на глазах возносил благодарственную молитву Господу Богу, батарейцы устроили показательный расстрел японского подранка с элементами состязание. Типа того, кто первый попал, того и ордена. Ордена, конечно, по праву должны были заработать батарейцы с Электрического Утеса. Во-первых, за наибольшую меткость, а во-вторых, только их десятидюймовые снаряды смогли пробить японскую броню.
Но и это было еще не все. Когда с головного 'кавалериста' сначала высоко в небо стартовал ракетный снаряд, а потом он камнем упал прямо на 'Микасу', все на НП, от адмирала Алексеева и до матроса 1-й статьи сигнальщика Чучуткина, раскрыли от удивления рты. Увидев, что после повреждения своего флагмана японская броненосная эскадра смешалась, теряя строй, а броненосные крейсера, забыв обо всем, погнались за 'кавалеристами', Алексеев хлопнул растерявшегося сигнальщика по плечу, чуть было не сбив его с ног, - Сигнал, раззява! - Эскадре атаковать врага!
Сверху хорошо было хорошо видно, как 'Петропавловск', 'Полтава', 'Пересвет', 'Победа' и 'Севастополь' начали набирать ход, пытаясь охватить голову японского отряда, и поставить его в два огня. Четыре японских броненосца бросив своего флагмана, и пользуясь преимуществом в скорости, начали быстро отходить на юго-восток. Преимущество быстро смещалось на сторону русских. Тем более, что пока адмирал любовался, как идет в атаку эскадра Старка, 'кавалеристы' каким-то образом умудрились один броненосный крейсер повредить, причем, сильно, а другой вообще утопить.
Приближалась развязка. Алексеев понял, что сегодня ни один японский корабль от Порт-Артура не уйдет. Отдав распоряжение своему флаг-капитану капитану 1-го ранга Эбергарду следовать за ним, Наместник сел в ожидающую его коляску. У берега под горой, на случай, если его Высокопревосходительству понадобится срочно прибыть на эскадру, его ждал адмиральский катер с разведенными парами. Не вице-адмирал Старк, а он - его Высокопревосходительство Наместник Алексеев, должен первым встретить героев, уничтоживших эскадру адмирала Того.
'Москва' и 'Адмирал Ушаков' легли на курс, параллельный курсу трех японских броненосных крейсеров, и уравняли скорости. Как мне сказали, восемнадцать с половиной узлов вместо двадцати, машины тяжелых японских кораблей уже начали задыхаться от перенапряжения, малорослые и физически слабые японские кочегары оказались просто не в состоянии поддерживать длительное время напряженный темп работы. А корабли наших потомков, оказываются, вообще не имеют кочегаров - жидкое топливо, господа, жидкое топливо. И бункеровка в море, с танкера, сплошное удовольствие, по сравнению с тем адом, каким является погрузка угля.
Но дело не только в этом. После определенного времени работы на максимальных оборотах, в машинах резко возрастает вероятность серьезных поломок: лопаются трубки в котлах, плавятся подшипники или еще нечто подобное... Очевидно японские крейсера уже выбрали свой лимит экстренного хода, когда погнались за нами, выжимая из машин максимальную скорость. Ну, а мы идем наперерез четырем удирающим от нас полным ходом японским броненосцам. Судя по курсу, они не собираются возвращаться на якорную стоянку у островов Элиота, а мчатся куда-то в открытое море. Куда? - Пока не ясно. Пробую вспомнить карту этой части Желтого моря.
Если они продолжат идти тем же курсом, то примерно через шестьсот миль они будут в Сасебо на острове Кюсю, или в Кобе - на острове Цусиме. Повернув на юго-запад, через сто двадцать миль японские корабли окажутся в Вэйхавее. Но для них это катастрофа, там им грозит интернирование, или неравный бой со всей русской эскадрой. Туда они пойдут, только если будут уверены, что Британия тоже вступит в войну с Россией - но это маловероятно. Британцы намерены пакостить нам чужими руками, а не лезть в смертельную схватку с разъяренным русским медведем.
К примеру, оказавшись в Чемульпо перед лицом превосходящих сил, коммодор Бейли не стал заявлять протесты, а скромно промолчал. Что конечно не означает, что он же при первой возможности не сделает нам какую-нибудь гадость. Я говорю Нам, не разделяя Российскую империю и наших потомков, которые хотя и намерены держаться несколько обособленно из-за значительно поменявшегося образа жизни, но, тем не менее, являющиеся русскими людьми, и абсолютно не воспринимаемые мною как иностранцы. Контр-адмирал Ларионов сегодня днем, прямо перед боем сказал мне. - Поймите, Всеволод Федорович, Россия - наша мать, а мы ее дети. Взрослые дети, со своей жизнью и своей судьбой. Но кто нашу мать обидит - тот потом и трех дней не проживет. - Да-с, позиция достойная всяческого уважения. Кстати, сейчас она подтверждается самым наглядным способом. Остатки японского флота обречены на полное истребление, хотя они об этом пока и не догадываются.
Внезапно 'Североморск' выходит из колонны, где он был замыкающим, и начинает обходить нас, вырываясь вперед чуть ли не тридцатиузловым ходом. Чуть накренившийся, с огромным буруном под форштевнем и белой кипящей полосой кильватерного следа, он был просто прекрасен. В наши дни такое способны проделывать только в двадцать раз меньшие его по водоизмещению миноносцы. Обогнав нас, он открыл огонь из своих орудий по японским броненосцам. Снаряды рвутся в воздухе под носом у головного корабля, что по неписаным морским законам означает предложение сдаться. Японские броненосцы идут дальше, игнорируя обстрел. Башня 'Москвы' уже повернута в сторону броненосных крейсеров, находящихся от нас на правом траверзе в шестидесяти пяти кабельтовых. Отсрочка, данная им по каким-то соображениям, истекла.
Первая короткая очередь, по пять выстрелов на ствол. Грохот выстрелов, разрывающий уши, и пороховой дым, сносимый прямо на нас с контр-адмиралом Ларионовым. Для военного моряка нет слаще запаха. И опять огонь без пристрелки. Снаряды падают под форштевни японским кораблям. Фонтаны воды от разрывов взлетают выше мачт. Чем же начинены эти снаряды, что рвутся с такой силой? - 'Адмирал Ушаков' обстреливает сразу две цели. Война, начатая японцами по указанию из Лондона, являет им свой беспощадный лик.
Совершив поворот 'все вдруг', японские крейсера ложатся на курс к берегу. А оттуда накатываются на них русские броненосцы. Они уже прошли в пятнадцати кабельтовых под носом у еле ползущей 'Микасы', превратив броненосец в развалину. И теперь они преследуют отступающий отряд. Но вице- адмиралу Камимуре, наверное, больше уже нечего терять, и порт-артурские броненосцы кажутся ему меньшим злом, чем вынырнувшие из морской пучины демоны. Что, собственно, не спасает его от 'нежных шлепков' по заднице, со стороны комендоров кораблей из будущего.
- Антицусима - проворчал контр-адмирал Ларионов, и отвернулся, чтобы скрыть слезы. Потом он мне пояснил, что в Цусимском сражении некоторые наши корабли были уже устаревшими, и не имели нужной скорости, чтобы оторваться от преследующих их японцев. А для ведения артиллерийского боя им недоставало дальности орудий. Так, расстрелянный японцами с безопасного для них расстояния, погиб старый крейсер 'Дмитрий Донской'. Теперь же Господь в точно такое же положение поставил японские корабли. Средний в японском строю крейсер после очередной серии попаданий внезапно завилял, выписывая синусоиды, словно пьяный кучер, идущий из трактира. Совсем как 'Варяг', когда ему перебили
