стреляющим гранатометам. Электрозащита по внешней ограде была нарушена, и огненные тени слабо вырисовывались между бесполезными столбами.
Нечто неслось ему навстречу. Крабоподобное, оно издавало хлюпающие звуки, и он поднял свой автомат, приготовившись к стрельбе.
Это странное существо — бочкообразной формы, небольшое по размерам — было утыкано стальными приспособлениями, имеющими форму щупалец, а сверху на нем был пластиковый колпак. Два из этих щупалец торчали в стороны: в одном был зажат пистолет, а во втором — атомный резак.
Какое-то время человек и машина с напряжением вглядывались друг в друга, стоя лицом к лицу. Затем под пластиковым колпаком загорелась красная лампочка, и хриплый металлический голос издал резкий скрежещущий звук, в котором угадывалось единственное слово: «Человек!» — после чего это нечто исчезло, метнувшись как безумное за угол сборного домика. Спустя несколько секунд оттуда донеслось стаккато пулеметных очередей и блеснул ослепительно белый свет атомного резака. Прозвучал пронзительный крик, затем грязные лларанские ругательства. Из раскрытой двери вылетел какой-то писарь с автоматом в руках и застыл, с тревогой уставившись на то, что творилось в лагере. Получив таким образом напоминание о своем затруднительном положении, Риерсон навскидку выстрелил по врагу, посмотрел, как тот сложился пополам, не издав ни звука, и свернул за угол здания, туда, куда скрылся маленький робот- чистильщик. Вокруг шел яростный бой. Недалеко, в автопарке, запустил двигатель танк и, пыхтя, двинулся вперед, поводя пулеметами, как бы вынюхивая цели. Пять теней выше человеческого роста повернулись, как один, и пошли под углом навстречу ему с тяжеловесной грацией, напоминая стройные парусники в открытом море.
Автоматические пушки танка открыли стрельбу, и голубоватый свет окружил ореолом пять фигур, похожих на гуманоидов, заставляя их стальные тела искриться и сверкать. Один из этих пятерых споткнулся и завертелся вокруг своей оси. Остальные четверо открыли шквальный огонь по лларанскому танку. Красные вспышки из огнеметов и желто-оранжевые трассы свинцового дождя из дул гранатометов сделали свое дело. Танк, поворачиваясь во все стороны и все еще стреляя, взобрался на очень высокую кучу щебенки за автопарком, а затем, виляя корпусом, сошел с траков и с грохотом свалился назад, подобно мертвой черепахе. Запахло пролитым горючим, а затем большую неповоротливую расплющенную машину охватил огонь.
Риерсон больше не терял времени. Не обращая внимания на смертельное великолепие перестрелки, он побежал прямо к разрушенной ограде. Бой отодвинулся внутрь лагеря, и отстреливалось все меньше и меньше защитников. Большинство их сгрудилось на тесной площадке разгромленного автопарка и пыталось погрузиться в самолеты. А здесь, у проволочного забора, было тихо, о прошедшем здесь сражении напоминал лишь запах от разрядов энергии и обугленной плоти. Он обошел одного из маленьких роботов- чистильщиков, превратившегося в кучу металлолома, перескочил через трупы нескольких лларанцев, которые пытались преодолеть заграждение до того, как выключился электрический ток, и оказался за пределами лагеря. Он все время бежал рысцой, пока мог, и звуки сражения постепенно замирали за его спиной. Когда он начал задыхаться и уставшие мышцы запросили пощады, он замедлил бег и стал оглядываться в поисках укрытия, стараясь восстановить дыхание, проклиная свои семьдесят лет и бездеятельность, из-за которых он так быстро сейчас уставал. Наконец ему попалось подходящее место.
Когда спазмы прошли и сердце чуть успокоилось, он покинул укрытие и поспешил вперед, им овладело веселое настроение. Он был на свободе! Никаких оков, никаких больше вражеских крошечных тюремных камер — свободен! Он снова был сам себе хозяин, вся планета лежала перед ним, а ружье могло обеспечить свободу и дальше.
Но ведь это был не Рисстайр, не Гратлафн, не Новая Седалия, даже не северные степи Венеры, а тем более не бесплодные плоскогорья Марса. Это была Земля с ее тремя миллиардами спящих жителей и утопающими до горизонта в темноте городами и армиями пришельцев-захватчиков… и загадочным одиночкой, который не спал, а шествовал по городам и по всей планете и, безнаказанно убивая врагов, не испытывал никакого страха перед вооруженными силами пришельцев.
Но время призрака из Бакстера истекало. Племянник это или нет, его следовало найти и предупредить.
Взяв наперевес свою винтовку, он осторожно уходил прочь от лагеря, стараясь держаться в тени.
Глава двадцать третья
Медленно, постепенно и мучительно он приходил в сознание. Боль словно превратилась в огромные шары, проносящиеся перед глазами; в его голове эхом раздавался грохот. Все тело горело огнем от ударов электро-хлыста, и казалось, он ощущает всплески боли от макушки до кончиков своих пластмассовых пальцев ног.
Оправившись от шока, он сообразил, что уже не находится больше на вражеском командном пункте. И не лежит, растянувшись, на спине, как это было, когда он пребывал без сознания. Вместо этого он шел, спотыкаясь, в шумной ночи, чувствуя чью-то стальную хватку в области шеи. Голоса звучали с каким-то напряжением, казалось, с большого расстояния, и прошла почти вечность, прежде чем он распознал голос врага, взявшего его в плен, — это был голос Сджиллы. Переодетый лларанский агент тащил его за собой одной рукой, демонстрируя незаурядную силу, которую Доновану было трудно предположить в этом тощем на вид теле.
С некоторым опозданием он осознал происходящее. Клубы бетонной пыли носились в воздухе, накатываясь из темноты и оседая удушающей пеленой. Рядом то тут, то там мелькали вспышки плазменного оружия, но где находился враг — было непонятно. Чуть дальше, кажется, полным ходом шло маленькое сражение. Непрерывно раздавались треск электрических зарядов и гул тяжелых взрывов. Еле различимые фигуры легко и бесшумно двигались в ночи, словно зловещие герои дурного сна. Крики боли и страха перекрывали общий шум и гам.
Ночная неразбериха вплеталась в стон его разодранных электричеством нервов, наполняя душу невыразимым, пульсирующим ужасом. Он чувствовал, что теряет сознание и вместе с ним — рассудок, измученное пытками тело молило о передышке, однако голос пленника терялся в общем шуме.
И тем не менее они двигались вперед: флегматично, уверенно, неумолимо через этот пылающий и оглушающий ад — Донован впереди, полностью погруженный в свои страдания, за ним по пятам следовал Сджилла, крепко ухватив землянина одной рукой за воротник, а другой стиснув огнемет. За ним шли Квирор, Висстор и несколько писарей, выставив перед собой Ногалеса и Харриса в качестве живых щитов.
Из нагоняемых ветром дыма и пыли вдруг проглянул чей-то огромный силуэт. Затуманенному взору Донована казалось, что тот плывет, переливаясь над поверхностью земли, подобно какому-то враждебному духу. Водитель грузовика почувствовал, как его резко дернули за воротник и, чуть не задушив, потянули в сторону. Он смутно осознал, что Сджилла махнул рукой своим спутникам и что-то быстро зашептал.
Гигант сдвинулся с места. Прозвучал зычный рык, перекрывший адский шум. Что-то всколыхнулось в мозгу Донована, спрятанное глубоко-глубоко под наслоившимися друг на друга впечатлениями последних дней, и память сработала! Складской робот! Они столкнулись с одним из крупных роботов, предназначенных для выполнения неквалифицированных работ. Этот странно мелодичный бас, который подходил к массе и росту робота, был своего рода торговой маркой. Донован увидел в ловких пальцах робота ружье с длинным стволом, которое тот держал с завидной легкостью. Огнемет изыскателя! Сколько времени прошло с тех пор, как он пользовался своим таким же? Казалось, по самой малой мерке — несколько тысячелетий.
Однако Сджилла ответил на этот вызов по-английски, вложив в свой голос максимальную властность. Как только обрывки ответа сквозь шум сражения долетели до ушей Донована, внезапная надежда, которая пришла с узнаванием робота, так же быстро и исчезла. Похоже, этот переодетый агент всегда мог выйти сухим из воды!
— …эти люди — мои пленные, — говорил Сджилла. — Бой идет вон там… иди туда… там требуется подкрепление…
