мигала ограда, подавая сигналы солдатам пешего караула.
Это им не помогло. Вся бдительность, все меры предосторожности — все напрасно. Пока их командир крепко спал в своей походной койке, уверенный в боевой готовности своих солдат, в их способности встретить и отразить все, что может предложить им спящая планета, караулы один за другим гибли в полной тишине, не издавая иных звуков, кроме звяканья упавшего оружия. Слабые струйки пара, невидимые ночью, появились, принесенные попутным ветром, и проникали через амбразуры внутрь бункеров. Спустя несколько мгновений боевые расчеты потеряли сознание прямо на местах, а обслуга аппаратуры слежения свалилась без чувств прямо в своих креслах.
Когда все еще было благополучно и тихо, кроме шелестящего легкого ветерка, забор по периметру один раз на какой-то миг озарился, когда к нему прикоснулся какой-то предмет, а затем кривая энергии снова выровнялась. Но не было слышно ни криков тревоги, ни резких звуков авральных рупоров, ни топота ног. И некому было заметить вспышку, никого, кто отдал бы необходимые приказы, никого, кто их выполнил бы, если бы они были отданы.
В течение всего нескольких секунд генераторы ограды были аккуратно отключены, и из ночи ветер пригнал призраки фигур-теней, которые проникли беспрепятственно и молча, как пар. Над окопами коротко полыхнуло из автоматов, и для большей части солдат наступил вечный сон. Лишь один или два солдатика сдавленно вскрикнули и дернулись в судороге, когда их срезала автоматная очередь.
Заспанный радиооператор в штабном бараке заметил, что в приемнике что-то не так. Раньше небольшие помехи создавались работающей электрической оградой. Теперь помехи исчезли, значит, ограда больше не срабатывала. Но смена у него была долгая, он устал и с минуты на минуту ожидал прибытия своего сменщика…
Дверь за его спиной открылась.
— Как раз вовремя, — сказал он не оборачиваясь. — Я уже начал было думать, когда же ты… — ему так и не удалось закончить эту фразу. В проеме двери что-то сверкнуло и загудело, и тело оператора расслабилось, а дремлющий разум почти с облегчением отправился в небытие.
А еще где-то… Два солдата-десантника, закутанные в тяжелую зимнюю одежду, но тем не менее отчаянно мерзшие, несли дежурство у командирской авиетки, припаркованной на улице рядом с входом в бомбоубежище.
— Это же с ума сойти, — выразил свое мнение высокий. — Почему мы должны замерзать до смерти, просто карауля их аппарат, а они в это время там, внутри, пытаются доказать, что мы стали жертвами галлюцинаций?
— Потому, — сказал тот, который пониже, — что они из всемогущей имперской разведки, а мы всего- навсего простые пехотинцы. А еще, — он улыбнулся широкой бесцветной улыбкой, — потому что они не хотят, чтобы «оранжевые шарики» и прочие мерзкие маленькие вымыслы, плоды нашего переутомленного воображения, не удрали вместе с их транспортным средством и не оставили их на мели.
— «Оранжевые шарики», — фыркнул высокий десантник. — Я знаю, что я видел — прямо там, наверху, — он указал на балкон на высоте примерно двадцати этажей над улицей, сейчас почти полностью скрытый за стеной падающего снега. — И вообще это был не шар. Это было… нечто иное.
— Что ты мне рассказываешь, — сказал тот, что пониже ростом. — Им расскажи. — Он сгорбился, пытаясь поглубже забраться в свою куртку.
А вокруг них тихо-тихо по холодным серым улицам вился снег, и резкий ветерок заставлял его клубиться и кружиться, как в водовороте, у оснований огромных, погруженных в зловещую тишину зданий. Городской транспорт землян, застрявший на улицах, был погребен под сугробами снега, и весь большой город, казалось, вырастал из снежного поля.
— Это забытый Сирри мир, — заметил высокий десантник. — Неудивительно, что у рекков такой скверный характер и они такие несговорчивые.
— А их призраки такие неутомимые, — добавил его напарник. — Тебе понравился бы вечный сон, если бы твоя могила была так же холодна, как, должно быть, холодны могилы в этих краях?
Высокого передернуло:
— Не хотелось бы мне, чтобы ты говорил подобные вещи. Я…
— Смотри!
Он поднял глаза, застыл, начал нащупывать негнущимися пальцами свой автомат, переброшенный через плечо.
— Ну вот, снова!
— Йио, только в этот раз ребяткам из разведки придется также их увидеть. — В том, что он сказал и как он это сказал, слышалось угрюмое удовлетворение. Он побежал по направлению к бомбоубежищу, поскальзываясь на неровной тропинке, оставив своего напарника наедине с этим новым явлением.
Снег продолжал падать, образуя неровные белые наносы, а ветер убаюкивающе завывал, неся поземку за углы, но там, где снег лежал несколько дней, он таял. Таял и превращался в воду, и вода утекала прочь, прежде чем мороз успевал превратить ее в лед.
И в каждой высокой башне, и в каждом менее высоком здании один за другим, а затем десятками и сотнями по всему городу начали зажигаться огни.
И так оно и пошло. Центральная из трех оккупированных планет продолжала вращаться по своей орбите вокруг Солнца и вокруг своей оси, а для захватчиков ее мирная дремота стала предпосылкой для тысяч дурных снов. Тревога превращалась в откровенный страх, страх порождал тихую панику, а паника начала протягивать свои усики в каждое бомбоубежище, в каждый опорный пункт, в каждый космический корабль, заполняя собой каждую щелку. На Венере по ночам пришельцев начали преследовать шипучие голубые светляки длиной шесть футов, на Марсе также появились свои ночные чудовища, и паника уже не ограничивалась лишь одной планетой, а расползалась повсюду.
На Земле один транспортный корабль во Франции был блокирован призраками-солдатами в смешных оловянных головных уборах и с громоздкими ружьями, на концах которых были ножи. Корабль убрал трапы и открыл по ним огонь из космических пушек, но толку было столько же, как от мыльных пузырей. Наконец, когда вся местность вокруг уже обуглилась, корабль прекратил сражение, перелетел в другое место и сел там под плотной опекой сил Службы безопасности.
Опять же на Земле богу Сирри изменил его правоверный пастырь во время вечерней службы в одном земном парке, когда наблюдатели обнаружили странные оранжевые газовые луны, явно собиравшиеся внезапно напасть на молящихся. Солдаты бежали, капеллан последовал их примеру, и его священнические одежды развевались, словно крылья какой-то неуклюжей птицы во время ее стремительного полета. Убедившись, что луны их не преследуют, они остановились и поздравили друг друга с тем, что спаслись от страшной расплаты.
На Венере такую же службу сорвали волнообразные светляки. На этот раз сам Гаускарр, Верховный командующий оккупационными войсками на Венере, присутствовал на ней. Он раз и навсегда положил конец старым слухам о том, что старшие офицеры не в форме, обогнав всех на пушечный выстрел.
На Марсе погиб второй батальон 2080го пехотного полка. При этом были замечены мириады крошечных белых огоньков, которые стали потом патрулировать все дороги, преследуя все, что убегало, и убегая от всего, что их преследовало.
И на всех трех планетах по ночам раздавались какие-то прерывистые завывания, и хлопание дверей, и тяжелые удары, и крики выпи, и грохот цепей, и поступь невидимых ног.
Три планеты вращались вокруг своих осей, и каждая группка пришельцев получала свою долю кошмаров. Миражи становились все чаще и разнообразнее, напуганные десантники все больше нервничали, их офицеры все больше из водили подчиненных, а генералы все больше безумствовали.
Завоеванные обитатели трех планет хотя и спали, но кошмары снились завоевателям.
Глава тридцатая
— Когда я внимательно читаю эти рапорты, — сказал заместитель шефа Службы безопасности Блалир, — я понимаю, что здесь есть четкая закономерность.
