нравятся хамы. Стоит только человеку проявить себя с этой стороны, как они слетаются, словно мухи на мед.
Ева улыбнулась одними глазами, затем кивнула и попросила:
— Не снимете ли вы мой чемодан с полки?
Когда Эндре снял чемодан, она достала бутерброды и начала уговаривать его поесть:
— Пора привыкнуть, что вкусными вещами вас будут угощать девушки и женщины, а не ваш повар.
Эндре при виде аккуратно нарезанных бутербродов почувствовал легкий голод, но есть все же отказался и лишь после настойчивых уговоров Евы переменил свое решение.
Поезд мчался по Задунайской равнине, а они сидели вдвоем в купе и с аппетитом уплетали бутерброды, временно забыв о своих заботах. Разговаривая, они перескакивали с одной темы на другую, и тут выяснилось, что у них есть общие знакомые.
Когда поезд уже подъезжал к городу, Эндре заметил, что Ева вроде бы нервничает. Она и в самом деле нервничала. Попутчик ей нравился, но ее беспокоило, что, даже расставшись с мужем, она постоянно думает о нем. «Я не должна распускаться, — мысленно уговаривала она себя. — Раз Петер решил остаться в армии, значит, нас уже ничто не связывает. Наш разрыв зависит не от меня. Если бы он по-настоящему меня любил, то я занимала бы первое место в его жизни, а это не так. Конечно, я спрошу, что же он в конце концов решил...»
Поезд начал замедлять ход. Они оделись, сняли свои вещи с полки и растерянно уставились друг на друга.
— Встретимся в гостинице, — неожиданно произнесла Ева, — благо она в городе одна. Я сама вас разыщу.
Эндре молча кивнул. Он не имел ни малейшего представления о том, где находится эта гостиница, более того, ему даже расхотелось встречаться с Евой. Он сел в такси и уехал.
Ехать пришлось недолго. Вскоре машина остановилась перед трехэтажным зданием. Эндре расплатился с шофером и, выйдя из машины, принялся с любопытством осматривать здание в стиле барокко, которое, судя по всему, недавно отремонтировали. На первом этаже располагался ресторан и эспрессо с отдельным входом.
Эндре вошел в просторный холл с удобными креслами и низенькими столиками. Слева виднелась большая стеклянная дверь с табличкой «Вход в ресторан» на венгерском и на трех иностранных языках. Справа от двери находилась длинная стойка, за которой скучала от безделья красивая девушка- администратор в темно-синем форменном костюме.
Придав лицу серьезное выражение, Эндре подошел к стойке и поздоровался. Девушка взглянула на него с удивлением:
— Добрый день! Что желаете?
Эндре чуть было не рассмеялся от такой вежливости. Он оперся руками о стойку, слегка сдвинул шапку на затылок и сказал:
— Я хотел бы снять номер до утра, одноместный, если можно, с ванной.
Девушка опять удивленно взглянула на него. Глаза у нее были серо-зеленые, как у кошки, и лишь обрамлявшие их густые длинные ресницы сглаживали первое неприятное впечатление.
— А почему бы вам не обратиться в военную гостиницу? — спросила девушка. — Она находится на соседней улице, второй дом направо.
Юноша потер подбородок, в глазах у него появились озорные огоньки.
— Если подойдете ко мне поближе, я по секрету шепну вам причину, по которой не могу этого сделать, — проговорил он, оглядываясь.
Как раз в этот момент в дверях гостиницы показалась Ева. Девушка-администратор по привычке отвесила входившей вежливый поклон.
— Ровно в полночь заканчивается мой отпуск. Неужели вы хотите, чтобы оставшееся время я обязательно провел в обществе военных? Наверное, нет?..
— Это уж ваше личное дело, — заметила девушка-администратор грудным голосом. Она достала из ящика бланк анкеты для проживающих и протянула его Эндре: — Прошу вас, заполните вот это. — Затем обратилась к Еве: — Доброе утро, сударыня. Прошу минутку терпения. — Склонившись над большой толстой книгой, она что-то поискала, а затем сказала: — Вам, товарищ военный, я могу предоставить сто тридцатый номер... с ванной, с видом на площадь. Сто десять форинтов в сутки...
— Могу я сразу расплатиться?
— Как вам будет угодно.
Эндре заглянул в счет, заполненный девушкой-администратором, и положил перед ней две бумажки в сто пятьдесят форинтов.
— Сейчас я дам вам сдачу.
— Оставьте себе, уважаемая.
— Благодарю вас, но я чаевых не беру.
«Вот черт! — мысленно выругался Эндре. — Какая сознательная!»
Положив сдачу в карман, он поднялся в номер. Поставил чемодан, подошел к окну, отодвинул штору и посмотрел на засыпанную снегом площадь, обрамленную двух- и трехэтажными зданиями в стиле барокко. В самом центре площади возвышался бронзовый памятник, обнесенный красивой оградой из кованого железа, вокруг которой росли деревья, похожие на гигантские лопаты. Задернув штору, Эндре пощупал радиатор водяного отопления — он оказался горячим, затем заглянул в ванную, где все так и сияло чистотой.
«Зачем я это делаю? — подумал он, закуривая. — Зачем мне все это? Неплохо бы знать, когда она зайдет, а то, чего доброго, застанет меня в ванной».
Долго ждать ему не пришлось: вскоре в дверь постучали. Эндре открыл дверь и увидел Еву. Она быстро проскользнула в номер и подставила ему щеку для поцелуя.
Эндре обнял ее.
— Постой! — Она высвободилась из его объятий: — Подождем немного.
— Чего ждать? — Эндре снова попытался обнять ее.
— Подожди, — прошептала она. — Сначала я должна поговорить с Петером... Прошу тебя...
— Потом поговоришь...
— Нет, я должна сначала с ним поговорить... Ради себя, ради тебя...
— Ковач не так глуп, чтобы позволить тебе уехать.
Однако Ева осталась непреклонной.
— Ты подожди, я скоро вернусь. Я тебя не обману. Я даже чемодан здесь оставлю.
И она ушла.
Эндре пообедал в ресторане один. Он не спускал глаз с двери, но Ева почему-то не возвращалась.
После обеда он зашел в эспрессо. Первой, кого он там увидел, была Марика, встрече с которой он очень обрадовался. Он подошел к столику, за которым она сидела, и спросил:
— Узнаете меня, Лоллобриджида?
— Конечно, узнаю. Из отпуска возвращаетесь?
— Не помешаю? — Не дожидаясь ответа, он сел на свободный стул.
Улыбка исчезла с лица Марики, взгляд ее темных глаз стал серьезным.
— Теперь-то уж я уверена в том, что вы мне солгали, — заявила она.
— Почему вы так думаете?
— Если бы вы были сыном Гезы Варьяша, вы бы сейчас со мной так не говорили...
— Это почему же?
Марика пригладила волосы.
— Я прочла в газете, что у Варьяша умерла жена. И по радио об этом сообщали.
— Подождите меня, — перебил ее Эндре, — только никуда не уходите.
Он еще раз посмотрел на грустное лицо девушки и быстро вышел. Поднявшись к себе в номер, он достал из чемодана книгу отца и вернулся к Марике.
— Вот вам и обещанный роман с автографом моего папаши. — Эндре положил книгу на стол.
Девушка перевела взгляд с юноши на книгу, раскрыла ее, полистала и, заметив надпись, прочла:
— «Марике Шипош с пожеланием никогда не оставаться одинокой. Декабрь 1964 года. Геза Варьяш».
