восхищения и самого деликатного обхождения. Как я уже говорил, она кажется слишком прелестной девушкой, чтобы пропустить то лучшее, что может предложить лондонский сезон.
С глубоким почтением, эсквайр Гален Хоук».
Гален внимательно перечитал письмо, чтобы убедиться в точности выбранного им тона, колеблющегося на грани между сдержанной вежливостью и откровенным приглашением к тайному заговору. Это была тщательно спланированная, хотя и грубовато задуманная игра с целью не только расширить круг светских знакомств Хейли. Миссис Шоу не была глупа, она, конечно же, понимала, что он мог бы все осторожно разведать и получить нужные сведения, не отправляя никакого письма. Но такая просьба раскрывала его истинные намерения. И он надеялся обрести в ее лице союзника.
— Если я вас правильно понял, миссис Шоу, то вы, как большинство женщин, обожаете заговоры и интрижки.
Гален аккуратно сложил письмо и запечатал его личной печаткой.
— О каких интрижках вы тут говорите?
Гален как пружина распрямился и взглянул в темный угол, откуда раздался неожиданный вопрос. В тени недалеко от дверей стоял Майкл Радерфорд, его внушительную фигуру можно было узнать даже в сумраке.
— Черт, это вы Майкл?.. Могли бы постучать, прежде чем войти!
Майкл осклабился:
— Ха, и лишить себя такого удовольствия? Кроме того, я не хотел тревожить напрасно вашу прислугу. Ведь должны же они отдыхать?
— Не слишком ли поздно для светского визита? — Гален решил напускным ворчанием замаскировать тихую радость по поводу внезапного вторжения друга в спальню. Спрашивать же Майкла б том, как ему удалось проникнуть сюда, пройти через весь дом и остаться незамеченным, было бесполезно. Майкл был крепкий орешек!
— Перестань прятаться в тени. Лучше присядь, как и подобает приличному гостю.
Майкл пожал плечами и вышел на середину.
— Да, согласен, что несколько поздно. Но, проходя мимо, я заметил огонек в окне и понял, что вы не спите.
Он подошел к потухшему камину и нагнулся, как будто хотел погреться у воображаемого огня. — Чуть раньше я натолкнулся на Эша, и тот сказал, что ищет Джосаю. По твердому убеждению Эша, Джосая единственный из нас, кто не утратил вкуса к развлечениям.
— Да, они оба умеют извлекать пользу из нашего общего недуга. Пусть их осуждает кто хочет, но только не я. У меня самого… рыльце в пушку.
— Все мы не ангелы, — согласился Майкл, отходя от камина. — А о какой интрижке вы только что говорили?
Галену очень хотелось соврать, но, глядя в стальные, серого цвета глаза Майкла, он понял, что ему не удастся обмануть друга. Майкл обладал безошибочным чутьем на ложь. Кроме того, Галену не хотелось подвергать их дружбу опасности из-за подобного пустяка. Ему было неприятно, что он скрыл все от Роуэна.
— Так, пустяки, Радерфорд. Хочу кое-кому слегка отомстить.
Майкл скептично ухмыльнулся:
— Месть нельзя считать пустяком, Хоук.
— Вероятно, вы правы. Но в любом случае это мор личное дело, я не хочу вовлекать в него никого из вас.
— Вас кто-нибудь обидел? Кто-то нанес вам личное оскорбление? — настойчиво расспрашивал Майкл, присаживаясь напротив Галена.
— Я обещал Джону и действую от его лица.
Майкл откинулся на удобную спинку кресла и задумчиво переспросил:
— В самом деле? Даже так?
Гален вздохнул: ему ничего не оставалось делать, как пуститься в дальнейшие объяснения.
— Перед смертью он попросил меня позаботиться о его невесте. По возвращении в Англию я еще не успел разыскать ее, как она сама дала знать о себе. В светской хронике промелькнуло сообщение о том, что она помолвлена и начала выходить в свет.
— Понимаю.
— Неужели? Едва вернувшись, я послал ей известие о гибели ее жениха. С того момента еще не прошло и года. Точнее, всего восемь месяцев. И вот настоящая любовь Джона как ни в чем не бывало падает в объятия другому кавалеру, даже не поплакав для приличия… — От возмущения у Галена перехватило горло. — Это самое настоящее предательство. Я не намерен равнодушно стоять в стороне и смотреть за тем, как мисс Морленд попирает память Джона.
— Гален, я не думаю, что… — Майкл внезапно остановился, а потом заговорил мягко и осторожно: — Ну зачем вам это надо? Она сделала свой выбор. Пусть вы презираете ее, за такой поступок, но это же ее право — выбирать.
— Да, ее. А мое — не выступать в роли равнодушного зрителя. Только не сейчас, Майкл. Если мисс Морленд пренебрегает приличиями, то я не вижу причины, почему бы мне не поступить точно так же.
— Что вы намерены сделать?
— Я выставлю ее как бездушную стерву, а потом пусть она живет так, как хочет.
— Выставите?
Гален подошел к столу и вытащил из верхнего ящика бумаги. Бегло просмотрев их, он передал бумаги Майклу.
— Пока это все наброски и черновики. Художник, которого я нанял, набросал карикатуру, но если понадобится, он усилит впечатление согласно моим указаниям. Когда наступит час, текст под рисунком довершит начатое.
— Боже мой! — воскликнул Майкл. — Вы хотите выставить ее на посмешище в газетах?!
— Пресса обожает шумиху. Когда все будет готово, этот факт из жизни мисс Морленд станет пикантным событием! — Негодование по-прежнему душило Галена. — Каждому воздается по его заслугам, чем же она лучше других?
— Боже, от кого я это слышу! Гален, по какому праву вы присвоили себе роль судьи, свидетелей и палача?!
— Это не я, это Джон дал мне право.
Майкл отдал назад бумаги, казалось, они жгут ему пальцы.
— Вы берете на себя слишком много, Гален.
— Я беру на себя ровно столько, сколько считаю нужным. Майкл, пусть она немного умерит свою прыть и вспомнит о Джоне.
— Джон мертв. Думаю, что ему все равно.
Гален злобно нахмурился.
— Зато мне не все равно. Я обещал ему позаботиться о ней. Видит Бог, я позабочусь, но так, как умею. В конце концов, Майкл, это же не ваше дело. Но ведь именно о ней Джон думал до последней минуты. И как же она отплатила ему за его любовь? С головой ушла в светскую жизнь, как будто ей ни до чего нет дела!
— Не похоже ли это на историю с вдовами из Лакхнау? И все из-за того; что кто-то распустил слухи о том, как они веселятся. Иногда женщины ведут себя не так, как от них ожидают. Возможно, мисс Морленд, гм… просто бросилась в объятия веселой жизни, вместо того чтобы горевать до конца дней о смерти Джона. — Несмотря ни на что, Майкл пытался убедить друга оставить нелепые планы мести.
— В объятия жизни, говорите?! — Придя в негодование, Гален вскочил и принялся ходить взад-вперед по комнате. — Скорее в объятия толстой пачки денег! Она пренебрегла сердцем одного из самых благородных людей, которых я знаю, и ради чего? Ради денег! Конечно, в Лондоне еще не такое увидишь! Но оставаться в стороне я не могу, понимаете, Майкл?
— Но почему, Гален?
