сюжет, поскольку все его мысли во время спектакля были заняты Джоселин. Он чувствовал угрызения совести, потому что последние несколько недель абсолютно не занимался домашними делами. Этот выход в театр стал небольшой уступкой Элоизе, и Алекс пытался понять, понравилось ли ей. Деклан едва дождался конца спектакля.
– Закончился? Клянусь, мои ноги давно онемели.
От такого замечания Элоиза захлопала еще громче.
– Не сомневаюсь, что вам понравилось бы больше, если бы актрисы ходили голые.
Деклан сразу оживился:
– Хорошая идея! Я уверен, что от этого сюжет стал бы намного интереснее.
Алекс сделал страшные глаза.
– Хватит, Форрестер. – Премьерные спектакли никогда не производили на зрителя глубокого впечатления, но он знал, что у сестры не то настроение, чтобы вести споры. Она дала понять, что будет рада снова увидеть брата в «приличном обществе» и взяла слово, что он приедет сегодня к лорду Эндрюсу выпить коньяку и послушать сплетни. Алекс ненавидел обе вещи, но понимал, что этот жест примирит его с сестрой. Он подал ей театральный бинокль. – Пойдем?
– Внизу в холле состоится прием, и я подумала, что мы можем посетить его. – Элоиза поправила шелковую шаль на плечах, терпеливо ожидая ответа Алекса.
– Я бы с удовольствием размял ноги, – встрял Деклан, – прежде чем садиться в экипаж. Кроме того, все эти актеры должны быть более веселыми и раскованными, когда не связаны ролями и глупыми музыкальными номерами, которые мешают раскрыться их природному обаянию.
– Деклан, веди себя прилично! – проворчал Алекс. Он протянул руку сестре, и троица стала спускаться вниз, в один из салонов, где начинался прием.
Это было веселое сборище по поводу премьеры спектакля, в бокалах искрилось шампанское, а величественные покровители искусства мило общались с артистами и художниками. После двух коктейлей Алекс стал размышлять, сколько еще времени ему удастся сохранять вежливую улыбку на лице. Особенно чуть позже, в пресловутом доме Эндрюса, где он не раз наблюдал, как бледнели некоторые гости от коварных разоблачений и острого языка лорда Эндрюса. Если миссис Престон рассказала что-нибудь про ожерелье, Алекс не удивится, что…
– …мертва! – Громкий шепот привлек внимание Алекса и положил конец его размышлениям. Он незаметно приблизился к двум пожилым дамам, чтобы подслушать их разговор и извлечь из него нужную информацию.
– Посмотрите на беднягу! Он превратился в развалину с серым от горя лицом, но кто обвинит его в этом? Найти свою прелестную любовницу убитой таким жестоким способом! Скандал…
– Говорят, в газетах появилось сообщение об этой связи! Теперь жена спустит с него шкуру.
– Я слышала, он вложил деньги в постановку, чтобы сделать приятное своей любовнице. И вот теперь, на премьере, абсолютно подавлен такой новостью и ни одного доброго слова ни от кого не услышал.
– А что тут сказать в таком случае? Простите меня, барон, мне очень жаль, что вашу любовницу убили на улице? Не будьте так глупы!
Алекс тихо отошел в сторону, усиленно соображая, что могла означать эта беседа. Со дня последнего убийства прошло несколько дней. Разговор шел об этом убийстве, и новость дошла до титулованного любовника только сейчас? Или они говорили о новой девушке, которая попала в жестокие руки убийцы и поплатилась за это жизнью?
Взгляд Алекса метнулся по залу, и он безошибочно определил объект, о котором только что сплетничали две дамы. Он лишь однажды встречался с лордом Раскином, и тот произвел на него впечатление порядочного и дисциплинированного человека. Сейчас он выглядел потерянным и разбитым. У него был унылый вид, опущенный в пол взгляд, он сидел у стены, сжимая в руках бокал.
Должно быть, он слышал эти разговоры. Господи, неужели кто-то получил удовольствие, все публично высказав ему, и насладился неловкой сценой?
И тут другая мысль, от которой похолодело в груди, пришла ему в голову. Он легко мог бы оказаться на месте этого человека у стены, имя женщины еще не названо. А что, если это одна из девиц «Колокольчика»? Или даже его прекрасная хозяйка?
Алекс легко нашел Элоизу и с облегчением отметил, что Деклан рядом. Он выразительно посмотрел на друга, зная, что тот поддержит его без единого вопроса.
– Элоиза, кое-что произошло, и я боюсь, что мне придется снова просить Деклана проводить тебя домой.
Элоиза буквально уцепилась за него, схватила за руку.
– Алекс, это невозможно! – Она понизила голос, боясь привлечь к себе излишнее внимание. – Ты не можешь бросить меня просто из-за какой-то прихоти! И… опять навязать меня мистеру Форрестеру! – От гнева у нее покраснели щеки. – Нас ждут у лорда Эндрюса. Ты обещал посетить его.
– Разве? – с трудом выдавил из себя Алекс, не желая уступать. – Не помню, чтобы я давал такое обещание. Но даже если так, я уверен, что лорд Эндрюс примет мои искренние извинения.
– Твои извинения? – все еще не веря, переспросила Элоиза.
– Но ты же передашь их ему, правда? – Не дожидаясь ответа, Алекс поцеловал сестру в щеку и, повернувшись устремился к лестнице, которая вела на первый этаж.
Он отказывался думать о смутной тревоге, которая ускоряла его шаги. Он был в «Колокольчике» два дня назад и не почувствовал никаких признаков беспокойства или опасности. Два бесконечных дня и ночи без Джоселин в упорной попытке доказать себе, что жизнь за пределами ее покоев все еще интересует его. Он собирался восстановить свое душевное равновесие, привести в порядок мысли, но сейчас чувствовал себя круглым дураком. Он потратил два драгоценных дня, пребывая в растерянности и раздражении, и, возможно, упустил шанс защитить ее.
